Так, в США президентская национальная стратегия контроля над оборотом наркотиков, появившаяся в конце 80-х гг., нормативно определила целью своей деятельности сокращение спроса и предложения на наркотические средства среди американских граждан. Однако опросы населения США летом 1995 г. обнаружили, что не менее 70 млн. жителей страны хотя бы раз в жизни пробовали марихуану, а многие миллионы респондентов прибегают к ней ежемесячно, еженедельно и ежедневно. По сравнению с последними 10–15 годами рост злоупотребления наркотическими средствами населением оказался очевидным.

Подобные примеры можно приводить в отношении немалого числа стран мира. К сожалению, к государствам, где присутствует указанное противоречие между "де-юре" и "де-факто" в борьбе с НРН, относится сегодня и Российская Федерация (РФ). Действительно, с одной стороны, президентской Концепцией государственной, политики по контролю за наркотиками в РФ от 22 июля 1993 г. четко определяются генеральные направления противодействия злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту. С другой – эти управленческие предписания, крайне важные для сохранения здоровья нации и поддержки правопорядка, полноценно не реализуются ни на федеральном, ни на местном уровнях. Например, президентской Концепцией предусматривалось образование четырех фундаментальных основ российской антинаркотической политики: 1) разработка и принятие пакета антинаркотических федеральных законопроектов; 2) создание национального центра, способного координировать исследуемую деятельность государства на межведомственном и междисциплинарном уровнях; 3) подготовка и утверждение федеральной целевой комплексной антинаркотической Программы; 4) формирование федерального антинаркотического Фонда.

В настоящее время из перечисленных четырех основ президентской Концепции функционирует всего две – Правительственная комиссия по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту (утв. Правительством РФ 5 июля 1994 г.) и федеральная целевая программа "Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 1995–1997 гг." (утв. Правительством РФ 3 июня 1995 г.). Ни проекты антинаркотических федеральных законов (работа над ними ведется МВД России с 1990 г. – Б. К.), ни федеральный антинаркотический Фонд до сих пор не введены в действие. Что же касается обозначенной выше Правительственной комиссии, то по своему властно-распорядительному статусу она, как структура высшей исполнительной власти, не совсем состоятельна¹

Российская газета. 1994. 19 июля.

. А Федеральная целевая программа в течение 1995 г. из государственного бюджета не финансировалась. Но и ассигнования, предусмотренные на реализацию этой программы в 1996-1997 гг. (85,4 млрд. руб. в ценах по состоянию на III квартал 1994 г.), меньше ожидаемых потребностей в десятки, если не в сотни и тысячи раз. Так, аналогичное целевое финансирование антинаркотической деятельности, намеченное небольшим государством Евросоюза – Голландией, – только в 1996 г. превышает российские инвестиции минимум в три раза, а выделенные Конгрессом США денежные средства на президентскую стратегию на тот же год – минимум в 800 раз.

Соответственно и субъектами РФ антинаркотическая политика, определенная федеральной властью страны, исполняется далеко не всегда строго нормативно и в полном объеме. В некоторых республиках, краях и областях в нарушение действующего федерального антинаркотического законодательства. Например, к административно-правовой ответственности (ст. 44 КоАП РСФСР) привлекаются лица, допускающие потребление без предписания врача, хотя с 5 декабря 1991 г. это деяние легализовано²

Автор придерживается в поднятом вопросе более жесткого правового подхода к немедицинскому приему наркотических средств. Однако закон есть закон и его интерпретация или нарушение на местах конституционно недопустимы.

. В других местностях властью администрации самовольно пересматриваются небольшие размеры наркотических средств (ст. 44 КоАП РСФСР), поскольку эти размеры строго определены Постоянным комитетом по контролю наркотиков при Минздравмедпроме России. В иных случаях игнорируется создание региональных организационных структур, аналогичных Правительственной комиссии, хотя нормативные предписания на сей счет имеются³

Российская газета. 1994. 19 июля.

. То же самое касается неразработки и непринятия на местах целевых антинаркотических программ, иных моментов, сопряженных с нарушением целостности государственной политики России в сфере борьбы с НРН.

Таким образом, неисполнение управленческо-нормативных предписаний президентской Концепции государственной политики по контролю за наркотиками в Российской Федерации закономерно способствует вялости в организации противодействия злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту на местах, интенсифицирует это явление на федеральном уровне, выводя его в разряд ведущих социальных проблем, прямо посягающих на национальную безопасность России.

Затронутый формализм в борьбе с НРН наделяет рассматриваемую проблему характеристиками, качественно отличающимися от присущих ей, допустим, лет 5–10 назад. Результаты комплексных исследований, проведенных ВНИИ МВД России в течение 1995 г. по данной теме, позволили выявить ряд современных особенностей НРН в нашей стране. Подобные результаты удалось получить в ходе социологических опросов молодежи (учащихся средних школ, ПТУ/СПТУ, лицеев, техникумов, колледжей и студентов вузов), охвативших 3,6 тыс. респондентов из Москвы, Республики Татарстан, Московской, Омской, Пермской, Тверской и Ульяновской областей. Экспериментальные прикладные исследования организовывались в Приморском крае, Костромской и Липецкой областях. Опросы, затрагивающие проблемы, связанные с контрабандой наркотиков в Российскую Федерацию, осуществлялись совместно с Управлением ГТК, ФСБ, ФПС России (по заявке УНОН МВД России) на территориях 42 субъектов РФ. По аспектам коррупции в области НРН – на 18 территориях страны (совместно с ГУОП МВД России), а этнической наркопреступности (совместно с МВД, ГУВД, УВД) – на территориях 9 краев и областей. В общей сложности в течение 1995 г. по равным вопросам НРН удалось опросить, опуская иные методы и направления научной работы, 4,1 тыс. респондентов из более чем 50 субъектов РФ, что делает итоги исследования по ряду позиций вполне репрезентативными.

Не останавливаясь на полном списке современных особенностей развития НРН в России, выделим из них наиболее характерные.

1. Проблема злоупотребления наркотиками и их незаконного оборота, несомненно, "помолодела". Сегодня как среди лиц мужского пола, так и женского первичный прием наркотических средств в 59,6% случаев приходится на возраст от 12 до 16 лет. На этот же период времени падает начальное знакомство с табакокурением (60%) и алкогольными напитками (72%), т. е. два последних узаконенных наркотика как бы стирают грани, провоцируют индивидов на переход к употреблению нелегальных наркотиков. Причем бесконтрольность продажи табака и алкоголя несовершеннолетним, повсеместная реклама этих товаров⁴

В Москве, согласно решению Малого совета столицы, реклама всех видов алкоголя и табака была запрещена еще в июле 1993 г. (Российская газета. 1993. 8 июля).

усугубляют интенсивность первичного наркотизма.

2. Указанная интенсивность первичного наркотизма выросла за последние 10 лет в разных районах страны от четырех (например, в Москве) до 15 и более раз (например, в Ульяновске). Так, если из опрошенных студентов II курса факультета журналистики Казанского государственного университета (год поступления-1994) каждый второй знаком с немедицинским приемом наркотиков, то студенты V курса (год поступления – 1991) – в 8,3% случаев от числа всех проанкетированных⁵

Здесь и далее по Республике Татарстан результаты опросов научного сотрудника ВНИИ МВД России Т. Ю. Верениновой.

. В Техническом университете Казани этот разброс эмпирики составил 50% (1995 г. – l курс) и соответственно 12,5% (1992 г. – IV курс).

3. Основным наркотиком, используемым молодежью повсеместно, оказались производные конопли (в среднем – 87% от числа всех опрошенных заявили о знакомстве с гашишем, а чаще – марихуаной), в то время как на опиаты пришлось 12,3%; галлюциногены – 5,7%; амфетамины – 3,3%; кокаин и героин – по 1,0% ответов.

С одной стороны, рассматриваемая фактура говорит об отсутствии широкомасштабной опасности увлечения "тяжелыми" наркотиками (кокаином, героином, галлюциногенами и др.), а с другой, – о количественном насыщении молодежной среды "легкими" наркотиками типа продуктов из конопли и сильнодействующих веществ (обычно снотворных таблеток). Но конопля и таблетки являются провокаторами перехода на "тяжелые" наркотические средства.

Другими словами, как реклама табака и алкоголя подталкивает индивидов к началу их употребления, а затем гашиша или марихуаны, так и производные конопли провоцируют переход индивидов на прием опиатов, кокаина, "экстази" и прочих "тяжелых" средств.

Можно констатировать, что на территории России складывается сеть мест сбыта наркотиков, в частности в учебных заведениях и на дискотеках. Результаты функционирования, назовем их "криминальные резидентуры", обнаружены в крупных промышленных и культурных центрах страны. Правда, они еще не успели охватить все школы, техникумы, вузы и т. п., объекты мегаполисов и крупных населенных пунктов. Исследования зафиксировали начальный этап развертывания деятельности организованных преступных сообществ по насаждению криминальных наркорезидентур.

По нашему мнению, подобная тактика проникла в Россию из тех стран мира, где механизм получения доходов из разных демографических сред достаточно отработан. В частности, опросы зафиксировали следующую закономерность: чем крупнее населенный пункт, тем чаще молодые люди, особенно учащиеся, указывают на бесплатные источники приобретения "легких" наркотиков в кругу своих знакомых. Эмпирическое поле таких источников колеблется от 15–20 до 50% от списка иных каналов приобретения наркотических средств.

5. В среде субъектов, занятых наркоторговлей, зафиксирована следующая картина. В первых рядах респонденты отметили цыганскую диаспору, далее следуют выходцы с Кавказа, из Закавказья, Средней Азии. За ними – мигранты из наркотикоопасных регионов бывшего Союза ССР. Наконец, сами местные жители и чеченцы. В Москве, например, после азербайджанцев и украинцев лидирующее место заняли африканцы, по-видимому, нигерийцы.

6. Интересно, что от 70 до 80% всех опрошенных респондентов были убеждены в дальнейшем негативном развитии проблемы НРН, по крайней мере, в течение ближайших трех – пяти лет. Например, на Дальнем Востоке в районах сельской местности, где проводились научно-прикладные исследования, выяснилось, что наркотики, получаемые из конопли, превратились в товар натурального обмена. Точно такая же бытовая практика давно известна в горных районах "Золотого Треугольника" и на территориях "Золотого Полумесяца".

7. Категорически отрицательное отношение к процессу либерализации антинаркотического законодательства, зародившегося в России во второй половине 80-х гг., высказали свыше 80% всех опрошенных молодых людей. Даже в среде потребителей наркотиков позицию, ратующую за легализацию их немедицинского потребления, отразили не более 14% респондентов.

Примечательно, что в США и Нидерландах, где по случайному стечению обстоятельств в 1995 г. имели место аналогичные исследования, 7–8 человек из каждых 10 опрошенных решительно отвергли идею свободы употребления наркотиков.

8. Еще одной интересной чертой НРН в России стала высокая доля респондентов (от 80 до 95%) из числа потребителей наркотических средств, заявивших о своей вере в Бога. Этот новый момент в проблеме НРН, наверное, можно объяснить волной псевдорелигиозности, охватившей довольно внушительные массы россиян после свертывания советской идеологии. Конституционное мировоззрение, не сформировавшееся еще у молодых людей, и нынешние существенные недочеты в духовно-нравственном воспитании юношей и девушек допустили заполнение этого вакуума идеологическим фетишизмом, который ассоциируется у респондентов с верой во Всевышнего.

Выявленный симптом весьма тревожен. Мировой опыт неоднократно доказывал перспективную пагубность подобных псевдорелигиозных настроений. Сопровождаемые наркотизмом, они являются своего рода "чашечкой Петри", где успешно взращиваются сектантские движения, носящие нередко откровенно асоциальную направленность.

9. Крайне тревожными оказались результаты исследования, посвященного вопросам коррупции в сфере НРН⁶

Калачев Б. Ф. Наркотики – возбудители коррупции // Деловой мир. 1995. № 31, С. 29–30.

. Процент раскрываемости этого явления оказался равен 0,1–1,0%, т. е. на каждый факт коррупции, связанной с наркотиками, приходится от 100 до 1 тыс. незарегистрированных правонарушений рассматриваемого вида. Как выяснилось, наркотические средства, их манящая высокая стоимость оказались способны порождать в среде психологически и нравственно нечистоплотных чиновников эпидемию коррупции. Опираясь на произведенные расчеты по итогам опроса экспертов из региональных подразделений службы криминальной милиции, выходит, что служащие государственного корпуса оказались замешаны в 1,5 млн. латентных преступлений, сопряженных с коррупцией, из которых на долю НРН приходится каждое сороковое незаконное действие.

10. Выяснилось, что "черный рынок" России, включая глубинку страны, вполне подготовлен отечественными и международными организованными преступниками для приемки и поглощения "тяжелых" зарубежных наркотиков. Уже внедрена в сознание молодежи идеология моды на галлюциногены типа ЛСД и стимуляторы наподобие "экстази", телевизионно оправдан светский шик приема кокаина и героина, "нестрашность" курения марихуаны и пр.

Россия постепенно превращается в мировую помойку сбыта наркотиков в условиях активной международной пропаганды "смертельной" для мирового сообщества наркоопасности, якобы исходящей из самой Российской Федерации.

Между тем, контент-анализ материалов из информационных агентств мира (проанализировано около тысячи документов) обнаружил, что только 0,7% сведений можно отнести к контрабанде наркотиков гражданами России. При этом в 8 из 10 случаев речь шла о поставках наркотиков в Россию, а не наоборот. Из всей контрабанды наркотиков, пресеченной на территории России, на долю ее выхода за пределы страны приходится 4% наркотических средств⁷

По данным УНОН МВД России.

. В то же время опросы экспертов из МВД, 'ФСБ, ГТК и ФПС России показали, что в 7 случаях из 10 речь должна идти о наркотиках, поступающих в нашу страну из государств Азиатского континента.

Экспертные расчеты, произведенные на базе вышеприведенных комплексных исследований, позволяют сделать вывод, что на территории Российской Федерации проживает примерно 18 млн. человек в возрасте от 10 и старше лет, которые хотя бы один раз в жизни допускали немедицинский прием наркотиков и сильнодействующих веществ, а равно иных одурманивающих сознание человека препаратов (например, растворителей). Из них в пределах 4 млн. человек могут прибегать к использованию наркотических средств не менее 1–2 раз в месяц, а 2,2 млн. чел. – не менее 1 раза в неделю. К собственно наркоманам – людям, зависимым от наркотиков физиологически, можно причислить 210–220 тыс. чел., или 1,2% от всей массы людей, знакомых с этими средствами (18 млн. чел.), или 0,13% от всего населения страны.

Следует подчеркнуть, что "спасает" от критического состояния уровня наркотизации население страны массовость прибегания молодежи к "легким", или "мягким", наркотическим средствам. Однако темпы прироста среды постоянных и злостных потребителей наркотиков способны увеличивать их число на 150–300 тыс. чел. ежегодно⁸

Калачев Б. Ф. Наркотики – мина замедленного действия под генофондом нации // На боевом посту. 1996. № 1. С. 33–37.

, что обусловливается провокационной ролью препаратов, изготавливаемых из конопли и сильнодействующих веществ, ведущих к переходу на "тяжелые" наркотические средства.

Не менее ответственное место в негативизации анализируемого процесса занимают и другие, ранее перечисленные особенности НРН в России. Соответственно, суммарный вес наркотиков, находящихся в незаконном обороте (способный удовлетворить минимальные потребности миллионов их пользователей), близок к 3 тыс., из которых подавляющую массу занимают марихуана и соломка мака. В рафинированном виде, по расчетам проф. И.Н. Пятницкой, эти тонны эквивалентны: 340 т конопли (в пересчете на гашиш), 131,6 т опия (в пересчете на сухой морфин), 9,2 т стимуляторов (в пересчете на сухой кокаин) и 405 т сильнодействующих веществ (в пересчете на снотворные).

Стоимостное выражение этих препаратов колеблется в пределах 15–17 млрд. дол. США, из которых на доходы от их сбыта, падает 6–7 млрд. дол.

Таким образом, приведенные цифры носят предварительный характер, так как исследованием был охвачен небольшой срез российского социума – учащаяся и студенческая молодёжь как пользователь наркотиков. Поэтому экспертные оценки общего массива потребителей наркотиков, проживающих в России, равно как и стоимостно-весовые характеристики НРН, достаточно условны. Одновременно эта эмпирика позволяет составить общее представление об актуальных особенностях проблемы наркотиков и ее развития в нашей стране, расширить познавательную сторону проблемы НРН и список современных характеристик развития этого явления. Предпосылкой к реализации сказанного служит разворачивающаяся научная работа, организуемая в основном на энтузиазме ученых, в рамках федеральной целевой программы "Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 1995–1997 годы".