Введение

С 2003 г. кафедра конфликтологии факультета философии и политологии СПбГУ готовит магистров по направлению "Конфликтология", по нескольким образовательным программам. Одна из них – "наркоконфликтология". Данная образовательная программа уникальна и перспективна. Она несколько опережает время в понимании того, что конфликт, разворачивающийся в обществе по поводу наркопроизводства и потребления наркотиков, есть особый способ взаимодействия между людьми, конфликтный способ, в основе которого лежит специфический способ восприятия мира, в большей или меньшей степени отчужденного от человека. Чем в большей степени мир становится чуждым человеку, тем шире основа отчуждения и неприятия этого отчужденного от человека мира. Чем в большей степени мир становится чуждым человеку, тем меньше сил у человека противостоять и бороться с ним.

Наркоконфликт – это конфликт индивида с миром в целом, а наркотик – это посредник между чуждым человеку миром и таким же чуждым миру человеком. И чем дальше от человека сотворенный им же мир, тем мощнее тяга человека к такому посреднику, тем сильнее влияние посредника, тем тяжелее пожатье его каменной десницы. Но этот вселенский конфликт между человеком и миром, миром и человеком на различных уровнях взаимодействия индивидов редуцируется в особые свои виды или формы. Если взять общество в целом, то наркоконфликт предстает перед нами как такое взаимодействие индивидов, которое создает различные объединения людей. С одной стороны, в силу того, что основанием взаимодействия является наркотик, формируются социальные группы по одному наркотическому основанию. И этим основанием является наркозависимость. Подобные наркозависимые группы противостоят не наркозависимым, зависимым от чего-то другого, но не от наркотиков. Эти группы подвижны и то расширяются, то сужаются в зависимости от активности или пассивности общества. То они в большей степени изолированы, то в меньшей степени происходит их изоляция от общества в целом. То они инертны и не проявляют никакой силы, то вдруг сила их становится угрожающей тем группам, в которых свои признаки объединения, отличные от наркотиков, но от которых они так же, как и наркоманы, пребывают в той или иной степени зависимости. Социология ничего не может сказать об этих группах людей, кроме того, что эти группы с отклоняющимся поведением, не свойственным обществу в целом, что порой их отклоняющееся поведение переходит границы дозволенного обществом и государством. И как только это отклонение выходит за пределы не нравственных, а правовых норм – за дело определения положения данных групп берется государство. Для государства наркотик и есть, и его нет. Для него есть незаконный оборот наркотиков. Но для государства необходимо определить, что является наркотиком, а что не является таковым. И пока оно это делает, потребление его увеличивается вместе с производством. Определившись, что есть наркотик, государство осуществляет юридический запрет как на производство, так и на потребление. Производство наркотиков не остановить, ибо современная медицина без них не обходится. Но благими намерениями дорога устлана в ад. И потому чем в большей степени медицине требуется наркотиков, тем в большей степени их производят, тем в большей степени их производят незаконно, тем в большей степени их потребляют также незаконно. Каждое государство по тем или иным причинам вырабатывает свое отношение к наркотикам, к тем, кто их производит незаконно, и к тем, кто их потребляет без рецепта врача. И это связано с тем, насколько потребление наркотиков становится нормой для индивидов. Рост спроса либо останавливается принудительными силами государства, либо оно идет на поводу у наркорынка, давая возможность изменить структуру потребления. Это связано с корыстью самого государства, которое, для того чтобы снизить давление на рынок товаров и услуг, предлагает наркотик, который поглощает лишние деньги в государстве. Мягкая или либеральная политика в отношении наркотиков есть политика снижения спроса на товары и услуги ненаркотического свойства. За это время нами накоплен не только опыт реально междисциплинарного преподавания основ политического и управленческого понимания проблемы наркотиков в обществе, но сформировано новое направление в конфликтологии. Опыт нашей кафедры в преподавании магистерской программы по наркоконфликтологии уже был подробно представлен научному сообществу конфликтологов на Международной научно-практической конференции "Становление конфликтологии в российских вузах" в Москве¹

Зазулин Г.В. Опыт становления магистерской программы по наркоконфликтологии в Санкт-Петербургском государственном университете // Становление конфликтологии в российских вузах: тезисы материалов Международной научно-практической конференции. М.: Изд-во СГУ, 2008. С. 88–93.

. А дискуссия о необходимости конфликтологического понимания проблемы наркотиков в обществе пока только планируется в рамках Санкт-Петербургского международного конгресса конфликтологов "КОНФЛИКТОЛОГИЯ ДЛЯ XXI ВЕКА: Наука – Образование – Практика", программа которого предусматривает секцию "Наркоконфликтология – методология анализа наркоситуации и научная основа антинаркотический политики государства". Эта статья написана в связи с данными обстоятельствами, имеет своей целью определение формата научной дискуссии на секции и является попыткой прояснить ответ на вопрос о том, что такое наркоконфликтология.

Отрицательное определение наркоконфликтологии

За семь лет обучения студентов СПбГУ конфликтологии по направлению "Наркоконфликтология" мы, естественно, стали неплохо понимать некоторые важные и характерные особенности, присущие сугубо конфликтологическому пониманию наркореальности.

В некоторой мере они изложены в ряде наших публикаций²

Зазулин Г.В.: 1) Наркоконфликтология – новое направление в отечественной конфликтологии // Тезисы докладов и выступлений на II Международном конгрессе конфликтологов "Современная конфликтология: пути и средства содействия развитию демократии, культуры мира и согласия". II том. Москва – С.-Петербург, 30 сентября – 2 октября 2004 г. СПб.: Наука, 2004. С. 105–107; 2) К вопросу о Концепции государственной антинаркотической политики в Российской Федерации // Конфликт – политика – общество: сборник науч. статей кафедры конфликтологии С.-Петербургского госуниверситета / Под ред. А.И. Беглова, А.И. Стребкова. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. С. 371–399; 3) Философия борьбы с наркоугрозой: от наркотизма к наркоконфликту, необходимость смены политической парадигмы, подготовка наркокоординаторов // Миссия интеллектуала в современном обществе: сборник статей / ред. кол.: Ю.Н. Солонин (пред.) и др. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. 676 с. (Вестник СПбГУ: серия 6. Министерство образования и науки Российской Федерации. Приложение). С. 132–144.

. Однако публикации, содержащие в себе попытки положительного контекстуального определения предмета наркоконфликтологии и ее особенностей, не спровоцировали научной дискуссии, прежде всего, с представителями других наук и профессий, активно и давно изучающих или занимающихся на практике проблемой наркотиков в обществе. Это представители медицинского, юридического, психологического и социологического научного сообщества. Не обсуждались возможности наркоконфликтологии для повышения эффективности государственно-правового противодействия наркотизации российского населения и сотрудниками практических подразделений, непосредственно вовлеченных в профилактику наркомании, борьбу с наркопреступностью, организацию работы антинаркотических комиссий или отвечающих за эффективность Государственного антинаркотического комитета РФ.

Такое положение дел вполне возможно в условиях информационного бума и отсутствия реального политического плюрализма в обществе. А также по причине того, что люди, участвующие в решении проблем наркомании, почти ничего не знают не только о наркоконфликтологии, но и о самой конфликтологии, которая в России сегодня только пробивает себе дорогу к достойному месту среди таких социальных и гуманитарных наук, как социология, юриспруденция, психология и политология. Сложившаяся ситуация вынуждает нас прибегнуть к помощи "отрицательных" определений типа:

квадрат – это не треугольник, не прямоугольник, не трапеция.... По мнению А.Л. Никифорова, "такие определения дают очень небольшую информацию о предмете, но часто приходится начинать именно с них, так как познание всякого нового объекта начинается с его отличения от всех других объектов"³

Никифоров А.Л. Природа философии: Основы философии. М.: Идея-Пресс, 2001. С. 14.

. Попробуем же и мы сначала понять, чем наркоконфликтология не является.

Наркоконфликтология не наркология

Довольно легко можно увидеть, что наркоконфликтологию нельзя относить к наркологии. Ведь наркология ( от греч. narke – оцепенение и logos – исследование, учение) – раздел медицины, изучающий последствия алкоголизма, наркомании и токсикомании, разрабатывающий методы их лечения. "Что такое наркология? Наркология как специальная область медицины о последствиях злоупотребления веществами, вызывающими патологическую (болезненную) зависимость, сформировалась сравнительно недавно. В нашей стране наркология как отдельная медицинская наука активно формируется в 1960–70-х годах. Долгое время наркология, точнее, ее разделы (алкоголизм, наркомания и токсикомания), входит в руководства и справочники по психиатрии"⁴

Цит. с сайта URL: http://www.netnarkotik.ru/narkologiya (от 27.06.2009 г.).

. В современном обществе злоупотребление никотином (курение), алкоголем, героином и другими наркотиками стало серьезной проблемой для здравоохранения многих стран. Поэтому в медицинской науке и практике продолжает развиваться направление наркологии, которое, прежде всего, интересует болезненное пристрастие отдельных индивидов к злоупотреблению психоактивными веществами и их лечение.

Наркотики (и иные токсичные вещества, прием которых в целях опьянения приобрел массовый характер) в наркологии рассматриваются с точки зрения их наркогенности, т. е. способности вызывать психологическую и физическую зависимость. Например, героин более сильный наркотик, чем морфин, а морфин, в свою очередь, более сильный наркотик, чем опий.

Индивиды, у которых вследствие потребления наркотиков сформировалось непреодолимое влечение к наркотику и ослаблен контроль за его приемом, несмотря на опасные последствия, рассматриваются наркологией как больные, им ставится диагноз "наркомания". Врачи-наркологи пытаются их вылечить, как правило, медикаментозно (с помощью лекарств). Однако эффективной терапии наркомании нет. Если нарколог обладает знанием психиатрии (психиатр-нарколог), то он используют возможности психиатрии для формирования установки на трезвый образ жизни.

Наркоконфликтология же интересуется совсем другим. Наркотики в наркоконфликтологии сравниваются между собой с точки зрения степени их конфликтогенности. Например, в странах, где курение марихуаны не имеет культурно-исторических корней, она является более конфликтогенным наркотиком, чем алкоголь, который, в отличие от нее, не внесен Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) в списки наркотических средств, оборот которых запрещен Конвенциями ООН. Поэтому наркоконфликтологию интересует не нейробиологические механизмы воздействия психотропных продуктов конопли на мозг человека, а борьба между теми, кто поддерживает существующий в международном праве запрет на курение марихуаны или гашиша, и теми, кто добивается их легализации. Существует ли связь между теми, кто ежегодно незаконно производит десятки тысяч тонн каннабиса (марихуана и гашиш), и теми, кто ежегодно организует проведение конопляных маршей сторонниками ее легализации во многих столицах мира, и каков ее характер? Именно этот аспект наркореальности исследовала магистр конфликтологии Нино Дзагнидзе в магистерской диссертации "Каннабисный конфликт и перспективы его урегулирования"⁵

Магистерская диссертация Н.А. Дзагнидзе (2007 г.) внесла существенный вклад в анализ отношений субъектов, имеющих противоположные интересы в этой области наркореальности. Она первая определила научное понятие каннабисного конфликта и раскрыла его структуру: "...установлены следующие элементы каннабисного конфликта: объект – власть устанавливать порядок оборота каннабиса; предмет – психоактивные производные каннабиса как продукты потребления; противоборствующие стороны конфликта – государство и рынок каннабиса, представленные с обеих сторон многоуровневыми системами субъектов: государственными и негосударственными институциями, политическими партиями и общественными организациями, бизнес-структурами, частными лицами... осуществлен прогноз перспектив развития каннабисного конфликта о том, что при условии сохранения ныне существующих тенденций, в данном противоборстве победу одержит сторона "за каннабис"" (подробнее см.: URL: http://www.ecad.ru/mn-nk1_37.html (раздел наркоконфликтология – публикации)).

. И это более чем убедительный аргумент, что это не наркология.

А если перенести акцент на больных наркоманией, то наркоконфликтология не разрабатывает и не применяет методики их лечения. Наркоконфликтолога интересует сущностно другое. Во-первых, насколько активные, уклоняющиеся от лечения наркоманы усиливают сторону "за наркотики", обеспечивая спрос и вовлечение новичков в потребление наркотиков. Во-вторых, насколько наркоманы, прекратившие потребление наркотиков и находящиеся в устойчивой ремиссии, могут реально усиливать сторону "против наркотиков". Например: "участвуют в профилактических проектах, аналогичных Всероссийской антинаркотической акции "Поезд в будущее", или "организуют реабилитацию наркоманов в трудовых коммунах из наркозависимых с большим стажем ремиссии"⁶

URL: http://www.narkotiki.ru/gnk_6376.html

. И, в-третьих, как в субъектах Российской Федерации и муниципальных образованиях собрать воедино всю антинаркотическую деятельность (антинаркотическую социальную рекламу, профилактику наркомании и предупреждение наркопреступности, лечение наркомании и пресечение наркопреступности, реабилитацию наркоманов и исполнение наказания в отношении осужденных участников незаконного оборота наркотиков), чтобы активные наркоманы перестали уклоняться от лечения и пополнили ряды тех, кто находится в длительной ремиссии.

И если в формулировке отличий этих сфер деятельности, занятых решением проблемы наркотиков в обществе, идти до конца, то необходимо отметить, что наркоконфликтология более объективно, чем представители наркологического сообщества, оценивает вклад наркологии в формирование наркобезопасного общества. Это обусловлено следующими причинами. Во-первых, наркоконфликтолог формирует свои представления обо всех фрагментах наркореальности, а не имеет дело только с ее медицинским аспектом, как наркология. И, во-вторых, он способен компетентно и аргументированно поставить перед властью и обществом такой вопрос: "Насколько весомый вклад вносит наркологическая служба в государственную антинаркотическую политику?", и дать на него обоснованный ответ. Ведь именно наркоконфликтолог обязан сознательно направлять фокус своего внимания на позицию, занимаемую наркологическим сообществом, в противостоянии сторон "за" и "против" наркотиков (излишняя коммерциализация, лоббирование узковедомственных интересов, искажение принципа анонимной помощи и т. д.). Поэтому он способен объективно разобраться с тем, насколько интересы наркологического ведомства, представленные в регулирующих ее деятельность нормативно-правовых документах, совпадают в главном как с национальными интересами страны в целом, так и с интересами других ведомств, участвующих в реализации государственной антинаркотической политики.

Наркоконфликтология не психология наркозависимости

Рассмотрим ниже, почему наркоконфликтологию также нельзя отождествлять с такой областью психологического знания, как психология наркозависимости. Однако прежде чем вести речь о наркозависимости вспомним, что такое зависимость вообще. Мы разделяем взгляды Ю.М. Орлова на сущность зависимости, который определяет "понятие зависимости в связи с желанием пережить удовольствие или устранить страдание"⁷

Орлов И.М. Зависимость. Серия: Управление поведением. URL: http://www.ecad.ru/mn-kd628.html

. А, как известно, наркотики – это по своей химической природе как раз те вещества, которые способны вызвать мощную эйфорию или полностью заглушить чувство боли. Поэтому зависимость от наркотиков (наркозависимость) при высоком давлении наркосреды возникает массово в молодежной среде, а не касается только социально неблагополучных индивидов. Вот почему психологию интересуют в области наркореальности, прежде всего, особенности психики людей, склонных к потреблению опасных для здоровья наркотических веществ, поведенческие особенности людей, ставших наркозависимыми, и возможности психологии в профилактике наркомании. Кроме этого, надо отметить, что у психологов существует свой, психологический подход к пониманию конфликтов⁸

Гришина Н.В. Психология конфликта. СПб.: Питер, 2003. С. 464 (Серия " Мастер психологии").

.

Поэтому в отличие от наркологов психологи могут успешно анализировать наркоконфликты, однако если они относятся к внутриличностным, т. е. локализованы в сознании одного индивида. А уже при исследовании межличностных форм взаимодействия в наркореальности, например в семьях, где есть наркозависимый, психологи фиксируют не конфликт сторон, а их сотрудничество. Они даже ввели для его обозначения специальное понятие – "созависимость"⁹

С.М. Яцышин на основе анализа литературы и опыта оказания психологической помощи близким наркозависимых определяет созависимость как трансформацию ценностно-смысловой сферы личности, вызванную устойчивым измененным отношением к наркозависимому и опосредующую все жизненные отношения созависимого, прежде всего самоотношение и отношение к собственной жизни. Цит. по: Яцышин С.М. Проявление созависимости в ценностно-смысловой сфере матерей при наркотизации ребенка: автореф. дис. ... канд. психол. наук / СПбГУ. СПб., 2003. С. 3.

. При этом анализ негативного взаимодействия сторон, т. е. "несотрудничества", просто игнорируется, несмотря на то, что именно оно и составляют суть наркоконфликта. Знание о таком "несотрудничестве" можно встретить в откровениях тех, кто участвовал в таких межличностных наркоконфликтах одной из сторон. Приведем только один пример. Рассмотрим конфликт между Верой Майтовой и ее сыном Андреем, который стал героиновым наркоманом. "Решение принято, осталось его осуществить... Я понимала, что наркоман не видит на самом деле настоящую реальность. На ломках, когда сильные боли, мысли только об одном – о смерти или очередной дозе наркотиков. А когда он под кайфом, то доволен жизнью и даже счастлив. Наркоманы не осознают, насколько трагична ситуация. У них не возникает мысли, как тяжело их родственникам... И тогда я сказала сыну так: "Принимая наркотики, ты осознаешь, что вредишь себе. Ты знаешь, что наркоманы долго не живут, значит, ты убиваешь себя. Ты понимаешь, что, убивая себя, ты причиняешь нам большие страдания. Мы не можем спокойно наблюдать, как ты идешь к гибели. Безусловно, это твоя жизнь и ты можешь делать с ней все что угодно. Но ты не имеешь никакого права лишать жизни нас – своих близких, сестры и меня. Мы не можем позволить тебе это сделать. Ты знаешь, как дорого обходятся наркотики, а у тебя на это нет денег. Значит, ты воруешь. Как быстро ты попадешься, это только дело времени и случая. Но это обязательно произойдет, рано или поздно. Мы предлагаем тебе помощь. И со своей стороны сделаем все от нас зависящее. И если мы втроем объединим наши усилия, то обязательно добьемся результата. Мы в это верим. Поэтому или ты принимаешь решение прекратить колоть наркотики и все для этого сделаешь, или ты уходишь из дому навсегда. Я понимаю, насколько тебе это кажется жестоким, но еще более жестоким будут страдания всех троих. Конец у наркомана все равно один – смерть". Тут мне пришлось выслушать много нелестных слов в свой адрес... В деньгах я ему отказала, понимая, что они могут пойти прямиком на наркотики, а предложила поселиться в каком-нибудь монастыре, отрабатывая свое проживание там трудом. ... Сын от такого варианта отказался, при этом накричал на меня. Стал грозить мне, что если я ему не помогу, то он покончит жизнь самоубийством, и это будет на моей совести"¹⁰

Майтова В.М., Майтова О.В. Исповедь матери бывшего наркомана. М.: Советский спорт, 2000. С. 93–94.

.

Резюмируя все вышеизложенное, отметим, что, замыкаясь на изучении психики отдельного индивида, психология наркозависимости не рассматривает в качестве своего предмета негативное взаимодействие индивидов, находящихся по разные стороны баррикады, т. е. на сторонах "за" и "против" наркотиков. Следовательно, чем шире социальное пространство, в котором имеет место социальный наркоконфликт, тем меньше шансов имеет психология для его успешного анализа. А значит, такие наркоконфликты первого порядка¹¹

Зазулин Г.В. Анализ формы и содержания координации антинаркотической деятельности // Журнал СПбГУ. Специальный выпуск "Возможна ли координация антинаркотической деятельности без общего для всех языка?". 2007. № 3756. С. 21.

, как наркоконфликт на производстве, каннабисный конфликт, наркоконфликт культур, информационный наркоконфликт, конфликт правового государства и наркорынка, а также все наркоконфликты второго порядка¹²

Там же.

не входят в предмет психологии наркозависимости.

Представленные ограничения изучаемого психологией наркозависимости предмета, возможно, в меньшей степени характерны для такого направления, как социальная психология, но об этом лучше поговорить при рассмотрении социологии наркотизма. А здесь только отметим, что рассмотренное выше разграничение наркоконфликтологии и психологии наркозависимости вовсе не означает, что психолог не может изучать социальные наркоконфликты. Может, но как только он начнет выявлять и сравнивать позиции, декларации, интересы, цели, потребности социальных групп и политических сил, проявляющих себя в наркореальности по разные стороны ("за" и "против" наркотиков), он перестанет быть психологом, а превратится в конфликтолога.

Наркоконфликтология не криминология наркотизма (наркопреступности)

Теперь попробуем понять, почему наркоконфликтологию нельзя относить к такой отрасли юридического знания, какой является криминология в целом и наиболее близкий ее раздел – криминология наркотизма (наркопреступности)¹³

Среди юристов нет четкого, однозначного определения наркотизма. Например: 1) " Наркотизм представляет собой негативное социальное явление, поразившее различные сферы жизни, отличающееся высокой степенью общественной опасности. Содержание этого явления заключается в приобщении к потреблению наркотических средств или психотропных веществ (далее – наркотиков) отдельных групп населения, которое ведет к заболеванию наркоманией. А формой проявления наркотизма является совокупность связанных с наркотиками общественно опасных действий, которые образуют самостоятельный вид преступности (наркотическую преступность)" (цит. по: Майоров А.А., Малинин В.Б. Наркотики: преступность и преступления. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002. С. 14); 2) "Наркотизм – это криминальное негативное социально-правовое и уголовно-наказуемое явление, связанное с незаконным оборотом наркотиков" (цит. по: Криминология: учеб. пособие / Г.И. Богуш и др.; под ред. Н.Ф. Ку знецовой. М.: Проспект, 2008. С. 148).

. Очевидно, что криминология традиционно изучает только преступность и ее предупреждение. С начала 60-х годов прошлого века международное сообщество с помощью конвенций ООН договорилось о едином подходе к контролю наркотических средств и психотропных веществ (далее – наркотиков), включающем запрет их оборота, если он не связан с медициной или наукой. Вследствие этого национальные уголовные законодательства стран, подписавших конвенции, пополнились нормами, запрещающими незаконный оборот наркотиков (НОН). Российские (ранее – советские) правоведы активно стали развивать такое научное направление, как уголовно-правовые и криминологические аспекты борьбы с наркоманией¹⁴

Егоршин В.М. Борьба с наркоманией (уголовно-правовые и криминологические аспекты): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.

, наркотизмом¹⁵

Боголюбова Т.А. Наркотизм: Основы частной криминологической теории: авто реф. дис. ... докт. юрид. наук. М.: ВНИИИ ПУЗПП СССР, 1991.

и незаконным оборотом наркотиков¹⁶

Противодействие незаконному обороту наркотических средств (история и современность) / А.Н. Мусаев, П.Н. Сбирунов, Б.П. Целинский. М.: ВИИ МВД России, 2000. 2007.

.

За это время юристами по данной проблематике защищены десятки докторских и кандидатских диссертаций. Борьба правоохранительных органов с наркопреступностью в некоторых странах на уровне государственной политики объявляется "войной с наркотиками", и в этом смысле она становится похожей на наркоконфликт, но, пожалуй, на этой внешней стороне дела и заканчивается ее сходство с конфликтологическим подходом.

Наркоконфликтология в отличие от криминологии, кроме наркопреступности, выделяет в наркореальности и исследует еще три элемента: молодежный наркотизм, наркоманию и наркотическую контркультуру, в противодействие которым уголовное право мало эффективно. Практика показывает, что доминирование в обществе уголовно-правовых представлений о наркореальности крайне опасно для стороны "против" наркотиков, так как, выбирая в качестве приоритета уголовной политики борьбу с наркопреступностью (наркобизнесом, наркотрафиком и т. д.), контролирующая система оставляет без внимания фундамент наркосистемы – наркопотребителей. В этом случае вся деятельность правоохранительных органов напоминает "борьбу с ветряными мельницами", далекую от здравого смысла. Поэтому известны случаи, когда полицейские, специализирующиеся на борьбе с наркопреступностью, начинают призывать к легализации наркотиков, оборот которых запрещен¹⁷

Научная дискуссия между В.М. Егоршиным (бывший начальник УУР ГУВД Ленинграда и ЛО, д.ю.н.) и А.В. Федоровым (зам. директора ФСКН РФ, к.ю.н.) в Вестнике межпарламентской ассамблеи. СПб., 2007. № 1 (47). С. 297.

.

Наркоконфликтология, наоборот, исходит из того, что потребитель наркотиков – основа наркосистемы, так как именно он связывает в одно целое и молодежный наркотизм, и наркорынок, и обслуживающую его интересы наркопреступность, и наркоманию, и наркотическую контркультуру. А значит, именно потребитель наркотиков является тем цементом, который скрепляет сторону "за" наркотики в монолит, который из года в год только укрепляется на фоне все возрастающих "успехов" (больше изъято наркотиков, больше перекрыто каналов наркотрафика и т. д.) уголовной политики борьбы с наркотиками. Поэтому наркоконфликтология ставит своей задачей добиться реального приоритета административного предупреждения наркопреступности перед ее уголовно-правовым пресечением. Этим она существенно отличается от криминологии наркотизма (наркопреступности)¹⁸

Зазулин Г.В. Наркоэпидемия. Политика. Менеджмент. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 178.

. Она стремится учитывать весь спектр конфликтогенности наркореальности, а не сосредоточена только на противоборстве правоохранительных органов с наиболее общественно опасными участниками незаконного оборота наркотиков. Как и в случае с наркологией наркоконфликтологи более объективно, чем сами правоохранительные структуры и представители их ведомственной науки (криминологии), оценивают эффективность вклада силовых структур в формирование наркобезопасного общества.

Наркоконфликтология не социология наркотизма

Несколько труднее увидеть, что наркоконфликтология не является сферой социологии, особенно такого близкого к ней раздела, как социология наркотизма. Отметим, что понятие "наркотизм" может употребляться в нескольких значениях. В клиническом понимании наркотизм (наркотизация) – это потребление наркотиков и других ПАВ при отсутствии зависимости, т. е. наркомании или токсикомании¹⁹

Научно-методические основы территориального мониторинга наркоситуации: методическое пособие. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. С. 36.

. В социологическом понимании наркотизм рассматривают в широком и узком смыслах. В широком смысле он отражает сугубо социологический взгляд на проблему массового приобщения людей к потреблению любых психически активных веществ (кофе, табака, алкоголя, токсичных веществ, наркотических средств и т. д.). В узком смысле под наркотизмом социологи подразумевают "социальное явление, выражающееся в относительно распространенном, статистически устойчивом потреблении частью населения только наркотических средств (психотропных веществ), влекущем определенные медицинские (заболевания) и социальные последствия"²⁰

Там же. С. 37.

. Уж е первые в СССР социологические исследования наркотизма показали, что "не следует обольщаться по поводу запретительных мер, особенно уголовно-правовых, в борьбе с наркотизмом"²¹

Габиани А.А. На краю пропасти: Наркомания и наркоманы. М.: Мысль. 1990. С. 137.

. Однако совершенно справедливое утверждение об ограниченности возможностей права в борьбе с наркотизмом стало максималистски интерпретироваться многими социологами, некоторыми правоведами и врачами как излишнее запретительство, не вписывающееся в опыт либеральной наркополитики развитых стран (программы "уменьшения вреда")²²

Комлев Ю.Ю., Садыкова Р.Г. Наркотизм в Татарстане: результаты эмпириче ского исследования. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2003. С. 24

.

Например, сотрудник ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка Прокуратуры СССР Татьяна Анатольевна Боголюбова в диссертации на степень доктора юридических наук по теме "Наркотизм: основы частной криминологической теории" вынесла на защиту в качестве новизны ряд положений, которые существенно могут усилить сторону "за наркотики", а значит, не являются универсальными и не могут быть применены в условиях растущей наркотизации общества. Характеризуя принципы разработанной в диссертации стратегии борьбы с наркотизмом, Боголюбова утверждает, что "преследование за потребление наркотиков не должно быть допустимо"²³

Боголюбова Т.А. Наркотизм: Основы частной криминологической теории: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М.: ВНИИИ ПУЗПП СССР, 1991.

. Нам представляется ошибочным и догматичным не только такой принцип, но и использование термина "преследование", который ассоциируется с преследованием за убеждения, как будто речь идет об инакомыслящем или политическом диссиденте.

Наркоконфликтологу в этом вопросе гораздо ближе позиция Евгения Евгеньевича Тонкова о том, что " наркомания – это не личное дело каждого. Потенциально наркоман всегда опасен. Потребители наркотиков практически во всех случаях становятся участниками криминальной деятельности... Поэтому они должны знать, что им придется смириться с установленными государством правовыми ограничениями"²⁴

Тонков Е.Е. Государственно-правовая политика противодействия наркотизации российского общества. СПб.: Издательство Р. Асланова "Юридический центр Пресс", 2004. С. 16.

.

Сегодня среди академических ученых, изучающих наркотизм, некоторые имеют весьма либеральные воззрения на то, какой должна быть эффективная государственная наркополитика. Логика их понятна, она вытекает из следующих убеждений. "Автор этих строк убежден, что рано или поздно мир придет к необходимости легализации всех наркотических средств. Ибо, во-первых, потребление их – личное дело каждого (также как вредных для здоровья табака, алкоголя и т. д.). Во-вторых, без легализации наркотиков не избавиться от наркобизнеса... В-третьих, в принципе ни одну социальную проблему еще не удавалось решить путем запретов и репрессий, а лишь изменением социальных условий, порождающих ее. Наконец, действует и принцип "запретный плод сладок""²⁵

Гилинский Я.И. Наркотизм: социальные и криминальные проблемы // Наркотизм. Наркомания. Наркополитика: Сб. статей / Под ред. А.Г. Сафонова. СПб.: Издательство Медицинская пресса, 2006. С. 28.

. Обратите внимание на название сборника: "Наркомания, наркотизм, наркополитика", из которого приведена эта цитата. Это ключевые понятия, характерные для языка социологов, работающих с проблемами наркотиков в обществе в рамках теории девиантного ( отклоняющегося) поведения²⁶

Девиантность – в упрощенном понимании – поведение, идущее вразрез с основными нормами, принятыми в конкретном обществе или группе, в рамках которых такое поведение рассматривается (подробнее см.: Лоусон Т., Гэррод Д. Социология. А – Я: Словарь-справочник / Пер. с англ. К.С. Ткаченко. М.: ФАИР – ПРЕСС, 2000. С. 84).

. Наркоконфликтология основывается на другой социологической теории, а именно на теории конфликта²⁷

Конфликт – в общем смысле столкновение мнений, а в социологии – выражение борьбы различных интересов и социальных групп общества. Концепцией подразумевается, что общественная жизнь базируется на принуждении и порождает враждебность и даже насилие. Соответственно обществу изначально присуще различие групповых интересов, в тех или иных формах соперничающих друг с другом с целью защиты и расширения собственных позиций (см.: Лоусон Т., Гэррод Д. Социология. А – Я: Словарь-справочник / Пер. с англ. К.С. Ткаченко. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. С. 181).

. В этом сущность отличия наркоконфликтологии от социологии наркотизма, которая не учитывает конфликтогенность наркореальности. Поэтому у наркоконфликтолога сформировался свой научный язык, состоящий из других ключевых понятий. Если коротко, то это "наркотики – наркоконфликт – антинаркотическая политика". Если более детально, то это "наркотики – наркоконфликт – стороны наркоконфликта (участники и субъекты) – антинаркотическая политика – эффективная антинаркотическая политики (инструмент усиления стороны "против" наркотиков и ослабления стороны "за" наркотики) – наркобезопасное общество – общество "свободное от наркотиков"".

Наркоконфликтология как мировоззрение политика, ответственного за наркоситуацию в административно-территориальном образовании

Указ Президента РФ от 18 октября 2007 г. № 1374 о создании Государственного антинаркотического комитета РФ возложил ответственность за наркоситуацию на первых лиц органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, назначив их председателями антинаркотических комиссий. Разве могут они быть успешны в этой роли, если их представления о наркореальности будут ограничены каким-либо одним ее фрагментом? Например, только медицинским, психологическим, юридическим или социологическим. Могут ли они быть успешны, если их представления о социальной наркореальности не будут учитывать наличие в ней противоборствующих индивидов и сообществ? Это не риторические вопросы, так как даже само понимание сущности наркоситуации зависит от того, с каких позиций о ней идет речь. Наркологи вообще используют свой термин "наркологическая ситуация". Они накапливают статистические данные о заболеваемости и болезненности, пытаясь понять динамику, т. е. тенденции. Динамика этих данных в условиях добровольности учета наркопотребителей органами здравоохранения настолько мизерная, даже в условиях наркоэпидемии, что они представляют интерес только в совокупности с другими показателями. Для юристов в наркоситуации главное – это уровень, структура, динамика наркопреступности и количество изъятых из незаконного оборота наркотиков. Но и эти цифры могут не столько характеризовать тенденции в наркоситуации, сколько отражать временную активность/инертность правоохранительных органов. Социологи о наркоситуации не знают почти ничего, но могут с помощью социологического исследования оценить уровень приобщения к потреблению наркотиков населения или узнать ассортимент наркотиков на нелегальном рынке.

Как же понимает наркоситуацию наркоконфликтолог? Он понимает ее как текущий результат противоборства сторон "за" и "против" наркотиков, который характеризует административно-территориальное образование, фиксируя масштаб участия в незаконном обороте наркотиков проживающего в нем населения. Практически ему, как и политику, отвечающему за административно-территориальное образование, важен только один показатель наркоситуации – удельный вес (процент) населения, участвующего в НОН, и его динамика. Поэтому с точки зрения динамики этого показателя мы выделяем пять типов наркоситуации: общество "свободное от наркотиков", благополучная по тенденциям, стабильная, неблагоприятная по тенденциям и наркоэпидемия²⁸

Типология наркоситуации приведена из монографии: Зазулин Г.В. Наркоэпидемия. Политика. Менеджмент. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 4.

. Под наркоэпидемией наркоконфликтолог понимает разновидность крайне неблагоприятной наркоситуации, возникающей в результате доминирования наркорынка в его противоборстве с государством. Она характеризуется высоким удельным весом нарконаселения²⁹

"Многомиллионный слой наркозависимых людей, живущих по существенно иным, чем нормальное общество, законам; люди с асоциальным поведением, люди, не способные справляться как с правами, которые им гарантируются законом, и тем более с обязанностями, которые несут перед обществом все нормальные граждане". Цит. по: Драпкин Л.Я., Вафин Р.Р., Злоченко Я.М., Курченко В.Н. Оперативно-розыскная, следственная и судебная практика сотрудничества спецслужб в противодействии наркотрафику как важнейшее направление в борьбе с международным финансированием терроризма // Профилактика наркомании: российский и международный опыт. Сборник материалов. Екатеринбург: Уральский фонд социальных инноваций, 2004. С. 60.

в административно-территориальном образовании, например один участник НОН на 100 жителей, а среди молодежи – один на 10. Под типом наркоситуации общество "свободное от наркотиков" мы понимаем наркобезопасное общество, в котором один участник НОН приходится на 1000 человек и больше. Если вести речь о наркоситуации как теоретическом понятии в рамках наркоконфликтологии, то мы предлагаем следующее его определение. Наркоситуация – это совокупность показателей, характеризующих соотношение сил (статику) и результат противоборства (динамику) органов государственной власти (местного самоуправления) и наркорынка в пределах административно-территориального образования (федерального округа, субъекта Федерации, города, муниципалитета)³⁰

Зазулин Г.В. Наркоконфликтология и теория антинаркотической политики: экспликация категориального аппарата // Конфликтология. СПб., 2007. № 2. С. 140–152.

. Именно на секции "Наркоконфликтология – методология анализа наркоситуации и научная основа антинаркотической политики государства" предстоящего конгресса необходимо попытаться разработать новый набор показателей наркоситуации, который будет четко отражать состояние конфликта государства и наркорынка в их борьбе за молодежь в каждом административно-территориальном образовании российского региона.

Наркоконфликтология как научная основа антинаркотической политики

Нам известен ряд работ по геополитике наркотиков³¹

Дмитрий де Кошко. Введение в геополитику наркотиков // Профилактика наркомании: российский и международный опыт. Сборник материалов. Екатеринбург. Уральский Фонд Социальных Инноваций, 2004. С. 10–21. Алан Лабрус. Наркотики и международные конфликты // Профилактика наркомании: российский и международный опыт. Сборник материалов. Екатеринбург: Уральский фонд социальных инноваций, 2004. С. 22–36.

. Если такая политика на международном уровне существует, а она, несомненно, есть, то любое государство для устойчивого развития в условиях глобализации должно располагать научной политической теорией борьбы с внутренними и внешними наркоугрозами. К сожалению, у России пока такой теории нет. В какой-то мере это связано с тем, что российские политологи только начинают проявлять интерес к анализу проблемы наркотиков в обществе. Но в еще большей степени это связано с тем, что для развития политической теории борьбы с наркотиками необходимы навыки конфликтологического анализа³²

"Конфликт-анализ. Выявление и сравнение позиций, ценностей, целей, проблем, интересов и потребностей конфликтующих сторон". Цит. по: Конфликты: теория и практика разрешения. Опыт зарубежных исследований / Под общ. ред. Е.Ю. Садовской, И.Ю. Чупрыниной; Конфликтологический центр. Алматы, Центр конфликтологии Института социологии РАН : В 3 т. Т. 2. Алматы, 2002. С. 266.

наркореальности, т. е. необходимо развитие наркоконфликтологии. К сожалению, конфликтологический подход к анализу наркореальности пока имеет мало сторонников среди отраслевых специалистов, включенных в решение отдельных проблем, связанных с молодежным наркотизмом, наркоманией, наркопреступностью или наркотической контркультурой. Число их сторонников может возрасти, если мы процитируем здесь американского ученого Эриха Гуда (Erich Good): "В конце 1970-х годов "Национальный институт проблем злоупотребления наркотиками" (NIDA) собрал высказывания экспертов и исследователей в области наркотиков с целью дать объяснение употреблению и злоупотреблению наркотическими веществами. Результаты этой работы вылились в книгу (Lettiery, Sayers, and Pearson, 1980), содержащую около 40 более или менее отчетливых теорий или объяснений феномена злоупотребления наркотиками. Однако в книге были изложены далеко не все точки зрения. Значительная часть теорий, опубликованных в книге NIDA, по своему подходу представляла собой теории микроуровня, т. е. попытки объяснить, почему некоторые индивидуумы или категории людей пробуют, употребляют и втягиваются в потребление наркотиков. Часть этих микроперспектив сосредоточена на личностных характеристиках потенциально зависимого или злоупотребляющего: он или она ущербны и принимают наркотики, чтобы избежать "костылей". Микроперспективы, сосредоточенные на индивидууме, совсем не обязательно неправильны, однако они оставляют в тени значительную часть реальности, связанной с наркотиками...<...>. Одна из теорий, или объяснений, которую не включили в книгу NIDA, использует серию чрезвычайно существенных недавних "макро"-разработок, помогающих понять феномен злоупотребления: конфликтная теория или подход. Теория конфликта применима почти исключительно к тяжелому, хроническому, непреодолимому злоупотреблению героином и крэком и лишь чрезвычайно незначительно касается потребления или злоупотребления табаком и алкоголем. Такое положение обусловлено тем, что табак и алкоголь являются разрешенными веществами, в то время как те аспекты злоупотребления наркотиками, с которыми имеет дело, теория конфликта, сосредоточены главным образом на правовой ситуации и ее последствиях для определенных районов и сообществ"³³

Эрих Гуд (Erich Good). Между теорией и здравым смыслом на сайте URL: ecad.ru/f4/sem34-02.html (в раздаточных материалах к семинару от 27 февраля 2009 г. "Какой институт нужен для научного обеспечения антинаркотической политики и управления в России" приведен весь текст).

.

Как Вы думаете, почему американцы так поступили? Мы полагаем, потому, что в это время (конец 1970-х гг.) был еще разгар "холодной" войны между СССР и США. И в это время наркомания в Советском Союзе уже дала о себе знать. Численность лиц, допускающих немедицинское потребление наркотиков, неуклонно стала возрастать. Свидетельством этому стало принятие Президиумом Верховного Совета СССР в целях усиления борьбы с наркоманией Указа от 25 апреля 1974 г. "Об усилении борьбы с наркоманией". Поэтому американский "Национальный институт проблем злоупотребления наркотиками" (NIDA) надолго скрыл от своего противника, на их взгляд, наиболее значимую и наименее очевидную теорию причин злоупотребления наркотиками.

И только сейчас, спустя около 30 лет, научным обеспечением антинаркотической политики в России обеспокоились депутаты Государственной Думы. 19 февраля 2009 г. в ГД ФС РФ состоялись парламентские слушания на тему "О причинах и последствиях "афганского наркотрафика" для Российской Федерации, законодательных и иных мерах по защите общества от наркоагрессии", на основе которых приняты РЕКОМЕНДАЦИИ³⁴

Цит. по: URL: http://ecad.ru/mn-pl5_19.html (раздел: государственная политика – проблемы).

. В п. 15 Правительству РФ очень точно рекомендовано: "Создать ... научно-исследовательский центр для научно-методологического сопровождения реализации антинаркотической политики".

Данные рекомендации стали чуть ли не первым официальным документом российской власти, в котором несколько раз используется термин " антинаркотическая политика". Это очень важный шаг вперед, потому что, с одной стороны, наркомания и наркопреступность в Российской Федерации стали бедствием общегосударственного масштаба, от которого зависит в том числе национальная безопасность страны. А с другой стороны, у нас нет политологической теории борьбы с современными наркоугрозами, использование которой позволяло бы государству и обществу на практике устойчиво сокращать численность наркоманов и уменьшать наркопреступность.

Теоретическое осмысление феномена антинаркотической политики, как единственного надежного и экономически выгодного инструмента хотя бы сохранения баланса в конфликте правового государства с глобализированным наркорынком (только продукты каннабиса незаконно производятся в 40 странах) представляется нам необходимым для формирования новой парадигмы деятельности российского государства в сфере сокращения численности наркоманов и уменьшения наркопреступности.

Ведь совершенно очевидно, что нельзя добиться от органов государственной власти и местного самоуправления проведения продуманной и эффективной государственно-правовой политики противодействия наркотизации (термин введен в научный оборот Е.Е. Тонковым в 2003 г.), если на уровне теории отсутствует четкое понимание ее отличий от уголовной политики³⁵

Уголовная политика (сущность) – это обязанность государства защищать население и каждую личность от преступного посягательства. Представляет большой интерес статья В.Г. Громова "Об уголовной политике", опубликованная на сайте URL: http://sartraccc.sgap.ru/i.php?oper=read_file&filename=Pub/gromov(31-07-08).htm, с мнением которого нельзя не согласиться: "Профессор С.С. Босхолов, рассуждая о парадигме "борьба с преступностью", пишет, что, увлекшись борьбой, можно легко перейти грань, которая разделяет право и произвол, законность и беззаконие; "борьба" часто держит правоприменителя заложником уголовной статистики, сводя его работу к пресловутой борьбе с показателями; "борьба" изначально не требует объективного, а тем более критического, анализа криминологической обстановки и результатов деятельности органов уголовной юстиции, а потому содержит в себе опасность возврата общества на путь раскручивания маховика уголовной репрессии. "Всякий призыв к войне с преступностью означает, по сути, призыв к насилию и жестокости. Между тем насилие в ответ порождает только насилие, а жестокость – только жестокость. Иного не дано. Чем больше людей "пройдет" через машину уголовной юстиции, тем, соответственно, менее здоровым будет становиться наше общество".

, реализуемой силовыми структурами в отношении участников НОН и от социальной политики³⁶

Социальной политике более 200 лет. Ее сущность – помощь (социальная поддержка) отдельных категорий граждан в защите от нищеты, болезней и трудных жизненных ситуаций. Наркоманы, семьи наркоманов, учащиеся наркопотребители являются ее объектом, но в России социальная служба для этой категории населения фактически отсутствует.

, состоящей из образовательной и здравоохранительной политики. Образовательная политика реализуется учреждениями образования в отношении учащихся, незаконно потребляющих наркотики, а здравоохранительная политика реализуется учреждениями здравоохранения в отношении наркоманов, обращающихся за помощью в связи с опасным для жизни разрушением организма вследствие сильного возрастания разовой дозы потребляемого наркотика.

Нам представляется, что наркоконфликтолог, исследуя наркореальность с позиции политологии, способен разобраться и сформулировать теоретико-методологические основания такой антинаркотической политики, которая не будет сводиться к уже существующим видам политики или поглощаться ими. Решение этой задачи потребует от нас в дальнейшем принятия двух допущений (абстрагирований).

Первое допущение (абстрагирование).

Поскольку официальная государственная политика Российской Федерации в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков направлена на "сокращение количества правонарушений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ", т. е. на сокращение наркопреступности может показаться, что уголовная политика, в той части, в которой она реализует борьбу с наркопреступностью, является неотъемлемым элементом государственной антинаркотической политики.

Однако мы считаем, что это не совсем так, а что касается сущности антинаркотической политики, то совсем не так. Действительно, то, как в Федеральном законе от 8 января 1998 г. № 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах", установившем правовые основы государственной политики в области противодействия незаконному обороту наркотиков, закреплена цель государства в этой сфере, создает впечатление, что это именно та цель, на которую должна быть нацелена государственная антинаркотическая политика. Но даже если это верно, то совпадение целей антинаркотической политики с целями уголовной политики в области борьбы с наркопреступностью, абсолютно не означает, что субъекты, реализующие антинаркотическую политику, не могут достичь этих целей такими методами, которые не присущи органам, реализующим уголовную политику. Это, например, формирование антинаркотического общественного мнения, антинаркотическое воспитание молодежи, контролирующая профилактика наркомании, упреждающее административное предупреждение наркопреступности и др.

А если критически посмотреть на практику, то правоохранительные органы, реализующие уголовную политику борьбы с наркопреступностью, традиционно оценивали и будут оценивать успехи своей деятельности не по сокращению количества наркопреступлений, а по увеличению количества зарегистрированных наркопреступлений по сравнению с предыдущим периодом (см. материалы решений Коллегий ФСКН). Поэтому ФСКН России, на которую Президентом РФ возложена задача разработки и реализации антинаркотической политики, справедливо воспринимается в обществе не как высшая структура антинаркотического политического менеджмента, а как сугубо правоохранительный орган.

Исходя из этих рассуждений, мы пришли к убеждению, что понять сущность антинаркотической политики невозможно, если рассматривать ее содержание как комплекс уголовной политики, социальной политики и еще чего-то зыбкого, непонятного, не сводимого к уголовной и социальной политике. Выход один, абстрагироваться от уже традиционных политик. Но возможно ли это? Рассмотрим возможность абстрагирования содержания антинаркотической политики от уголовной политики.

На политическом уровне и, соответственно, с точки зрения политологии уголовно-правовая деятельность в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков (борьба с наркопреступностью) не имеет существенных или принципиальных отличий от деятельности в сфере противодействия преступности в целом, особенно в экономической сфере. Значит, это бесспорно допустимое абстрагирование, если рассматривать деятельность только государства, т. е. только правоохранительных органов, являющихся главными игроками в реализации уголовной политики государства. Для подтверждения приведем только один факт о том, как в марте 2003 г. около 30 тысяч российских сотрудников федерального правоохранительного органа легли спать, будучи налоговыми полицейскими, а проснулись уже сотрудниками Госнаркоконтроля РФ, т. е. по существу сегодняшними наркополицейскими.

Второе допущение (абстрагирование).

Поскольку официальная государственная политика Российской Федерации в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков направлена на "постепенное сокращение числа больных наркоманией", можно утверждать, что социальная политика, в той части, в которой она реализует задачу лечения и реабилитации наркоманов, является неотъемлемым элементом государственной антинаркотической политики. Однако мы считаем, что это не совсем так, а что касается сущности антинаркотической политики, то совсем не так. Ведь социальная работа с наркоманами, как с больными людьми, нуждающимися в медицинской помощи, принципиально не отличается от социальной работы с другими слоями населения. А работа социального работника с инвалидом из-за туберкулеза или из-за наркомании вообще не различима. Насколько необходимо это еще доказывать? Попробуем сформулировать наши исходные основания в следующем виде:

1. Сущность новой антинаркотической политики это такая форма и содержание политического контроля отдельного индивида и всего общества в целом, которая не содержит в себе системы мероприятий, присущих социальной политике и уголовной политике государства.

2. Сущность антинаркотической политики следует выявлять в деятельности государства и общества против наркотизма, т. е. самого широкого определения наркореальности. Напомним, что социология определяет наркотизм как социальное явление.

3. Сущность государственной антинаркотической политики следует познавать не столько в наркотизме, сколько в антагонистическом асимметричном конфликте правового государства и сетевого наркорынка, объектом которого является социализирующаяся молодежь, подросток.

4. Сущность эффективной антинаркотической политики следует искать в жестком соблюдении главного принципа антинаркотической деятельности: обеспечение приоритета специальной профилактики наркомании перед ее лечением и приоритета административного предупреждения наркопреступности перед ее уголовно-правовым пресечением.

Сущность государственной антинаркотической политики следует анализировать исходя из соотношения понятий "наркоугроза", "наркопораженность" и "наркобезопасность" и их взаимосвязи с факторами, определяющими величину экспозиционного давления наркосреды³⁷

Понятие "экспозиционное давление наркосреды" (ЭДН) предложено шведским социальным врачом и ученым Нильсом Бейерутом. ЭДН – величина, определяемая совокупностью внешних факторов, в данный момент влияющих на выбор индивида – пробовать или не пробовать наркотики. Цит. по: Зазулин Г.В. Наркоэпидемия. Политика. Менеджмент. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 165.

.

А теперь, исходя из наших предположений о сущности антинаркотической политики, определим это понятие. Антинаркотическая политика – это управление наркоситуацией посредством формирования негативно-дифференцированного отношения населения к участникам незаконного оборота наркотиков, установления правового запрета рекламы, пропаганды наркотических средств (психотропных веществ) и их немедицинского потребления, реализации контроля соблюдения этого запрета физическими и юридическими лицами и применения к нарушителям административных санкций, жесткость и интенсивность которых должна быть достаточной для постепенного уменьшения экспозиционного давления наркосреды.

Следовательно, если исходить из нашего понимания антинаркотической политики, то удержание наркоманов в устойчивой ремиссии, что сегодня делает здравоохранение, – задача медицинской и социальной работы, фрагмент социальной политики, который не образует собственного содержания в сущности антинаркотической политики.

Следовательно, если исходить из нашего понимания антинаркотической политики, то пресечение наркопреступлений и арест наркоторговцев – задача правоохранительных структур, фрагмент уголовной политикой, который не образует собственного содержания в сущности антинаркотической политики.

Если новая антинаркотическая политика будет принята политической властью и начнет приоритетно реализовываться как самостоятельное направление государственной политики, то объем применения социальных и особенно уголовных мер борьбы с наркоугрозой резко сократится до адекватного. Одновременно это будет означать, что государственные органы стали меньше бороться с последствиями, а стали заниматься устранением причин. И это незамедлительно должно будет сказаться на эффективности всей антинаркотической работы.

Таким образом, можно вернуться к вопросу о необходимости смены существующей парадигмы уголовно-правовой борьбы с наркотиками и медикаментозной помощи наркоманам на конфликтологическую парадигму антинаркотической политики. По нашему мнению, она заключается в деятельности правового государства и деятельности поддерживающих его негосударственных организаций (общественных, религиозных и производственных) по обеспечению, во-первых, усиления субъектов стороны "против наркотиков" в их способности снижать экспозиционное давление наркосреды до минимально возможного значения и ослабления субъектов стороны "за наркотики" в их способности повышать экспозиционное давление наркосреды, а во-вторых, консолидации и сплоченности стороны "против наркотиков" в решении тех проблем, которые решаются только совместными усилиями нескольких ведомств или только с участием негосударственных организаций (например, участие общественности в судебных заседаниях и размещение неоправданно "мягких" приговоров в отношении наркоторговцев в Интернете как форма предупреждения наркокоррупции в судебной ветви власти, что предлагал в свое время депутат ГД ФС РФ Евгений Ройзман).

Конфликтологическая парадигма антинаркотической политики позволяет объективно проанализировать следующие проблемы:

• истинности и достоверности теоретических положений (знаний), на основе которых органы власти подготавливают решения, направленные на отпор наркоагрессии (ослабление стороны "за наркотики");

• соответствие целей деятельности основных субъектов антинаркотической деятельности требованию результативного антинаркотического управления – уменьшения экспозиционного давления наркосреды (ЭДН);

• качество механизмов принятия органами государственной власти решений, обеспечивающих согласованность их действий в на правлении сокращения численности наркоманов и уменьшения наркопреступности (насколько до принятия решения была зафиксирована рассогласованность и т. д.);

• состояние профессиональной подготовки лидеров антинаркотической политики в высшей школе, т. е. по одной программе и для органов власти, и для негосударственных структур, как основы для консолидации усилий государства и общества на стороне "против наркотиков".

Положительное определение наркоконфликтологии

И, наконец, небольшое суждение о том, чем является для нас наркоконфликтология, но уже в виде положительного определения. Наркоконфликтология – это междисциплинарная система научного знания, образованная из фрагментов отраслевого знания наркореальности, необходимая для объяснения причин международного ограничения оборота наиболее опасных психоактивных веществ (наркотических средств и психотропных веществ – наркотиков) сферами медицинского или научного применения, причин роста масштабов злоупотребления ими в ряде современных государств и формирования конфликтологической теории эффективной антинаркотической политики. В соответствии с нашим подходом мы предлагаем выделять три модели организации антинаркотической работы, а именно:

– модель контроля незаконного спроса и незаконного предложения наркотиков (на основе рекомендаций ООН);

– модель контроля приоритета профилактики наркомании и предупреждения наркопреступности (на основе ст. 4 ФЗ № 3-ФЗ 1998 г.);

– модель контроля соотношения сил сторон "за" и "против" наркотиков (на основе наркоконфликтологии – СПбГУ).

Характеристики основных постулатов, на которых основываются данные модели организации антинаркотической работы на практике, конспективно приведены ниже.

1. Модель контроля незаконного спроса и незаконного предложения наркотиков:

• Спрос порождает предложение, а предложение порождает спрос в равной мере.

• Принцип равной активности в борьбе с предложением и в борьбе со спросом.

• Принцип совпадения мероприятий, снижающих спрос и предложение по времени и по территории.

• Контроль снижения предложения достигается анализом роста средних цен на основные наркотики.

• Контроль снижения спроса оценивается по возрастанию числа лиц в устойчивой ремиссии (из числа поставленных на учет наркоманов или эпизодически потребляющих наркотики).

2. Модель контроля приоритета профилактики наркомании и предупреждения наркопреступности:

• Юридическое определение профилактики наркомании в ст. 1 ФЗ № 3-ФЗ должно быть дополнено определением профилактики через ее цели.

• Разграничение профилактики наркомании и предупреждения наркопреступности.

• Внедрение вторичной профилактики и предупреждения наркопреступности всегда КОНФЛИКТ интересов с теми, кто научился сосуществовать с проблемой и рискует потерять ресурсы (значение политической поддержки профилактических проектов!).

• Принцип: трудно потреблять наркотики – легко получить помощь.

• Контроль приоритета профилактики наркомании (системы мероприятий по предупреждению первых проб наркотиков, предупреждению формирования наркозависимости у лиц, допускающих эпизодическое потребление наркотиков и предупреждение срывов у наркозависимых в устойчивой ремиссии) перед ее лечением.

• Контроль приоритета административного предупреждения наркопреступности перед уголовно-правовым ее пресечением.

3. Модель контроля соотношения сил сторон "за" и "против" наркотиков:

• Между государством и наркорынком существует антагонистический конфликт, его объектом является молодежь. Государство, делающее ставку на уголовно-правовую борьбу с НОН, этот конфликт всегда проигрывает.

• "Ахиллесова пята" наркорынка – потребители наркотиков (скрыть потребление намного труднее, чем хранение, производство, сбыт и иные операции с наркотиками).

• Неотвратимость административного наказания за потребление наркотиков – единственная возможность для государства быть успешным в этом конфликте.

• Количество участников НОН, привлеченных к ответственности по статьям КоАП РФ, должно быть в десятки раз больше, чем количество участников НОН, привлеченных к ответственности по статьям УК РФ (во всех административно-территориальных образованиях).

• Наркозависимые, прекратившие наркотизацию и создавшие трудовые коммуны, – мощная сила и поддержка государства в этом конфликте.

• Критерии оценки – приветствуется все, что разумно усиливает строну "против наркотиков" и ослабляет сторону "за наркотики"; блокируется все, что ослабляет сторону "против наркотиков" и усиливает сторону "за наркотики".

Из этих трех моделей, если сравнить их между собой, только последняя, конфликтологическая, является принципиально новой, так как фактически представляет собой политическую форму организации антинаркотической деятельности, которая только начинает формироваться в российском государстве. Поэтому в теоретическом плане наркоконфликтологию следует рассматривать в качестве методологии антинаркотической политики и ее научной основы. В практическом плане необходимо стремиться к внедрению конфликтологической модели борьбы за наркобезопасное общество в деятельности органов государственной власти. Это позволит правильно выстраивать приоритеты в каждом субъекте Федерации и, если не искоренить наркоманию, то уменьшить ее до сугубо медицинской проблемы.