– Евгений Алексеевич, наступил новый учебный год. Как будет организовано тестирование школьников и студентов в новом учебном году? Является ли оно добровольным или обязательным? И все-таки с какого возраста его будут проводить?

– Понимаете, как явление первые пробы наркотиков происходят в несовершеннолетнем возрасте, в 15-16 лет. Иногда нам говорят об омоложении наркомании – это не так. Единичные случаи бывают и в 5-6 лет, но это больше психиатрия, а не наркология. Не каждый попробовавший наркотики станет наркоманом, но риск возрастает. Поэтому раннее выявление или, как его называют в народе, "тестирование" – это целый процесс.

Мы приходим в школу, говорим с педагогами и родителями, рассказываем им, какие у нас цели и задачи, встречаемся с учениками. Заключается договор с учебным заведением, в котором прописывается – и это один из важнейших пунктов договора, – что никаких персональных данных об учащихся – потребителях наркотиков администрации школы мы не передаем. Это сугубо конфиденциальная информация.

Если мы получаем положительный результат, то вызываем ученика и задаем очередной проклятый русский вопрос – "зачем". "Зачем ты здесь, в этом мире, – чтобы умереть от наркотиков или сделать что то хорошее и полезное?" Это шутка, но она близка к правде.

В возрастной группе 15-16 лет в 99% случаев речь о заболевании не идет, поэтому медицинская документация на учащихся не заводится. Никакого следа, что мы выявили факт употребления наркотиков, нигде не остается. Через год мы проводим контрольное исследование. Одно из самых серьезных препятствий нас ждет в лице родителей, которые просто нас боятся, хотя с нашим участием некоторые из них узнают о своих детях больше, чем иногда хотелось бы.

Работа по тестированию школьников проводится во всех регионах России, но на ее качестве сказывается техническая проблема – закупаются низкоинформативные тест-полоски, у которых выявляемость нулевая или близкая к нулевой. А мы используем тест-системы, позволяющие определить, употреблял ли учащийся наркотики за предшествующие полгода.

– А с вузами как обстоят дела?

– Там нам работать проще. Мы работаем с 50 вузами, выборочно. И знаем, что пик потребления наркотиков – это второй курс. Первокурсники еще всего боятся, а на втором курсе распоясываются. В целом технические вузы благополучнее гуманитарных. Я много раз просил Совет ректоров России поддержать нас, введя в медицинскую справку (форма 086) наркологическое обследование и тестирование, но поддержки не нашел. При этом даже в МГУ имени Ломоносова, ведущем университете страны, по данным ФСКН, задерживают студентов за торговлю наркотиками. Но нас, врачей, туда принципиально не пускают. Говорят: у нас этой проблемы нет.

В России 560 тысяч официально зарегистрированных наркоманов, хотя я полагаю, что на самом деле их около 1,5 млн человек. С 2000 года продолжается непрерывный рост заболеваемости, на 1-3% в год. По результатам обследований, опыт потребления наркотиков имеют 10-13% старшеклассников и 15-30% студентов вузов. Это серьезные цифры.

– И что, нет никакого просвета?

– В 2011 году мы вместе с Национальным научным центром наркологии проводили опрос старшеклассников 15-18 лет. Оказалось, что популярность наркотиков, алкоголя и табака среди подростков начала падать. Это впервые за два, как минимум, десятилетия! Я очень осторожно говорю об этом, боюсь сглазить... Но если при проведении последующих опросов – а это будет масштабное социологическое исследование – тенденция подтвердится, то это будет главным показателем того, что государство, Минздрав работают в нужном направлении.