Виктор Васильевич, существует мнение, что наркотизация страны достигла критической отметки. А как вы оцениваете ситуацию с распространением наркотиков в России?

– У меня есть все основания утверждать и даже настаивать на том, что ситуация не столь трагична, как это было в 90-х годах. Она все еще имеет драматический характер, но все же не является необратимой. Официально в стране зарегистрировано 343,2 тысячи человек с диагнозом "наркомания". Около 6 миллионов человек относятся к категории потребителей наркотиков. Но сегодня у нас есть воля, программы, ресурсы, которые не позволят столкнуть Россию в "наркотическую яму".

Страна отодвинулась от критического порога. Напомню, что в 90-х годах в среднем на 21-24 процента в год прирастало количество наркоманов, в 2003-2005 годах – уже только 0,05 процента.

Как вы относитесь к идее ввести наказание за употребление наркотических средств?

– К нам поступают многочисленные письма граждан, есть и депутатские инициативы на уровне федерального парламента с предложением вернуть в Уголовный кодекс статью, которая действовала до середины 90-х годов и предусматривала уголовную ответственность за немедицинское потребление наркотиков. Мотивы выступающих за возврат такой нормы просты и сводятся к формуле: "Уберите наркоманов из нашей жизни, закройте их в колониях, только пусть их не будет на улицах!" Соглашаться с такой формой борьбы с наркотиками, по-моему, нельзя. Многие наркоманы, конечно, склонны к самым различным правонарушениям, но они не должны быть лишены свободы только за свое болезненное пристрастие, т.е. за употребление наркотиков, если не совершили реальных преступлений. Это негуманно и несправедливо. Да и пользы от таких мер мало, ведь пребывание в колонии на физиологические привычки больного человека не повлияет. Ему лечиться надо, а не подвергаться государственной каре. Кроме того, не секрет, что наша правоохранительная практика устроена таким образом, что при наличии в Уголовном кодексе состава преступления, которое легко выявляется и доказывается (а в предлагаемом случае уголовное дело можно будет возбудить, увидев расширенные зрачки и шатающуюся походку и проведя небольшой цикл документирования), то зачем выявлять и преследовать профессионально организованную группировку торговцев и распространителей наркотиков, которая к тому же обладает мощными системами защиты? Ведь в учетных единицах то или другое уголовное дело весит одинаково.

Звучат и предложения о принудительном лечении от наркомании...

– В советское время и в России начала 90-х годов была установлена такая дополнительная мера наказания, как принудительное лечение от алкоголизма и наркомании. Оснований, чтобы вернуться к этой форме воздействия на наркобольного, сегодня куда больше, чем тогда. Ведь количество больных наркоманией колоссально возросло. Согласитесь, если человек болен наркоманией и испытывает помрачение сознания, он не вполне адекватен и добиваться его добровольного согласия на лечение крайне тяжело. То, что человек, болеющий наркоманией, не может нормально жить рядом с другими людьми, очевидно всем. Принудительное лечение может уберечь наркомана от совершения преступлений, оно в конце концов просто медицински показано ему по состоянию здоровья.

Главное – точно определить порядок применения подобных мер: чтобы они были убедительно основаны на медицинском заключении, чтобы принудительное лечение было объективно мотивировано как наиболее эффективная мера воздействия. Нельзя забывать, что кроме лечения в таком случае наркомана отрывают от негативной среды, в которой он вращается. Когда мы говорим о принудительном лечении, я бы выделил в этом понятии слово "лечение". Однако, принимая решение о введении такой меры, нужно учитывать возможности отечественной медико-реабилитационной инфраструктуры. У нас в стране около двух тысяч разного вида наркологических диспансеров, центров, кабинетов, которые могут быть включены в систему оказания профильной медицинской помощи. Но если перейти к режиму принудительного лечения, их окажется намного меньше необходимой потребности. Да и нельзя организовать принудительное лечение в обычных клиниках или диспансерах: в таких случаях необходимо обеспечить ограничительные условия, близкие к условиям колонии, хотя, конечно, более мягкие.

Кстати, лечение одного наркобольного в день обходится в 800 рублей, это будет серьезная нагрузка на бюджет. Есть много доводов за принудительное лечение, но пока не определены ресурсы, другие аспекты исполнения подобной программы, она не может быть реализована.

Недавно президент Таджикистана Эмомали Рахмонов заявил о том, что за минувшие 5 лет за коррупцию были осуждены 800 чиновников, непосредственно занимающихся борьбой с незаконным распространением наркотиков. Есть ли подобная статистика в России?

– Коррупция возникает там, где представители власти закрывают глаза на нарушения закона. Как можно обеспечить транспортировку крупной партии героина из Афганистана до Московской области, если у преступников нет возможности договориться с "нужными людьми?" Афганские наркотики опиатной группы проходят через Таджикистан, Киргизию, Казахстан, и уже здесь, в России, мы их обнаруживаем и изымаем в последние годы больше, чем в некоторых странах транзита, расположенных в непосредственной близости к очагу наркопроизводства. Беда в том, что где-то природа коррупции вытекает из низкого уровня жизни и реальной экономики, в других государствах многое устроено на прямой связи с наркобизнесом. Как в Афганистане – большая часть ВВП формируется за счет производства опиатов, и этим фактически живет страна, так и в некоторых странах, через которые проложен наркотрафик, он "кормит" не только беднейшие слои населения, из которых рекрутируют водителей грузовиков, перевозящих овощи и фрукты со спрятанным героином, а также "глотателей", рискующих своей жизнью при транспортировке героина в собственных желудках. Куда большая доля от наркодоходов достается не этим "рядовым бойцам" наркобизнеса, а тем, кто с властных позиций "сопровождает" эти караваны и рейсы смерти. Проблема коррупции стоит перед большинством государств, и мы, конечно, не являемся исключением. Вообще, следует помнить, что наркобизнес традиционно активно формирует коррупционные отношения. Это одна из его отличительных особенностей. Кстати, среди прочих причин для создания ФСКН как специализированного ведомства в сфере борьбы с наркопреступностью учитывался серьезный уровень коррумпированности тех структур, которые отвечали за эту работу прежде.

Сегодня проблема коррупции в центре внимания. Недавно президент России в ходе прямой линии телевизионного общения с соотечественниками счел необходимым напомнить об этом, когда жители города Бор Нижегородской области пожаловались ему на то, что местная милиция действует заодно с наркоторговцами. К сожалению, каждый год в стране выявляются факты прямого вовлечения людей в погонах в преступную деятельность, связанную с наркоторговлей. Ежегодно сотни сотрудников правоохранительных органов попадаются на связи с преступниками. Такая "нехорошая" статистика ведется в каждом ведомстве. Есть такие "потери" и в ФСКН. За три года 162 сотрудника органов наркоконтроля привлечены к уголовной ответственности. В основном мы выявляем предателей сами, когда они попадают в поле зрения наших подразделений собственной безопасности. Жалеть тех, кто изменил своему долгу, не за что. Пощады им и дальше не будет.

Каково соотношение наркотических средств, которые произведены в России и завезены в нашу страну из-за рубежа?

– Российский рынок потребления и продаж наркотиков в значительной степени сформирован за счет внешней экспансии. Нужно сказать, самые тяжелые последствия вызывают наркотики опиатного ряда и синтетического происхождения. Весь героин поступает из Афганистана. Кстати, в 2006 году там произведен рекордный объем героина – около 610 тонн. Это в полтора раза больше, чем в предыдущие два года, а значит, мы стоим перед угрозой увеличения потока опиатов. В последнее время в России наблюдается значительный рост доли потребления синтетических наркотиков. Эта проблема уже заметна в Центральном и Северо-Западном федеральных округах.

В нашей стране не выращивается опийный мак, но есть климатические и природные возможности для произрастания конопли. Поэтому марихуана и другие наркотики каннабисной группы на нашем нелегальном рынке имеют в основном отечественное происхождение. Правда, определенная часть этого зелья проникает в наши приграничные области из Украины, Молдавии. Лидеры по производству марихуаны Дальний Восток и Сибирь – Амурская область, Еврейская автономная область, Тыва, Хакасия, где очень сложная ситуация. В некоторых территориях из-за социально-экономической депрессивности появился целый слой жителей, которые не имеют другого способа заработать на жизнь, кроме как заниматься заготовкой и продажей марихуаны.

Важным индикатором активности правоохранительных органов в борьбе с наркобизнесом является объем изымаемых наркотиков. С начала года сотрудниками наркоконтроля изъято около 1,9 тонны героина – это десятки миллионов доз. Изъято более 14 тонн марихуаны, а синтетических наркотиков – "только" около 160 килограммов. Однако некоторые из этого вида наркотиков значительно опаснее того же героина. Так, 3-метилфентанил (его еще называют "крокодил", "белый китаец") в 5 тысяч раз сильнее героина по воздействию на организм. Если посчитать в "героиновом" эквиваленте, то одного только 3-метилфентанила изъято более 85 тонн, по другому способу расчета – более миллиарда средних разовых доз.

Существует ли какая-либо взаимосвязь между регионом производства и числом наркозависимых в нем?

– Как правило, крупнейшими рынками потребления являются мегаполисы, где обычно самого производства нет. Совершенно не включенные в ареалы производства наркотиков растительного или синтетического происхождения Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа являются лидерами по количеству потребителей на 100 тысяч населения. Прямой зависимости нет, но некоторые региональные совпадения по уровню производства и потребления есть на Дальнем Востоке и в Сибири.

К важнейшим задачам российской антинаркотической полиции относятся выявление и локализация транзитных коридоров поставок наркотиков, которые проложены в Россию международными преступными группировками. К тому же до появления органов наркоконтроля система противодействия незаконному обороту наркотиков не "замечала" проблемы отмывания преступных доходов. Такой установки вообще не было, а миллиарды долларов наркобизнесом ежегодно извлекались. Мы не имеем права отвернуться от одной из ключевых задач противодействия наркомафии – активной борьбы с отмыванием доходов, полученных от наркоторговли. Только в этом году ФСКН расследуется более 1100 уголовных дел, связанных с легализацией преступных доходов. Из них более 600 уже ждут своего рассмотрения в судах. Есть крупные дела, где фигурируют многомиллионные и даже миллиардные суммы.

Как скоро откроются представительства вашего ведомства за рубежом?

– Сейчас мы находимся на том этапе, когда уже определяется персональный состав наших представителей за рубежом. Проведены дипломатические процедуры, согласованы необходимые нормативно-правовые документы, определены источники и параметры финансирования. Могу сказать, что теперь в некоторых дипломатических миссиях России за рубежом появятся офицеры связи ФСКН, которые вступят во взаимодействие с представителями полицейских ведомств этих государств. В ближайшее время наши представители будут направлены в Афганистан, Таджикистан, Киргизию, Казахстан.

В прессе не раз сообщалось, что в рамках кампании контрпропаганды наркотиков штрафовались продавцы литературы, содержащей наркотические мотивы, а в библиотеки поступали распоряжения о необходимости соответствующего пересмотра фондов. Нужны ли такие меры и насколько они эффективны?

– По-моему, кампании были проведены как раз в отношении ФСКН. Зачастую наши действия трактовали так вольно, что приписывали нам не только неисполненное, но даже и незадуманное. А если серьезно, то ведь борьба с рекламой наркотиков не только прямо предусмотрена законом, но и жизненно необходима. Конечно, полицейские где-то могли "перегнуть палку", ошибались. Понимаю, что вопрос не случаен, но не подавала ФСКН каких-то "запрещающих" списков в библиотеки. Да мы и не в праве этого делать, полномочий предписывать библиотечным коллекторам, что иметь в каталогах или на полках у нас нет. Если выявятся любые факты нарушений в этой работе, сотрудники наркоконтроля, которые позволят себе подобное, будут наказаны.

Напомню, что Российская Федерация подписала ряд международных конвенций о борьбе с наркотиками. Мировое сообщество предусматривает недопустимость рекламы наркотиков и ответственность за нарушение этих правил. Бессмысленно выявлять и ликвидировать ОПГ, занятые наркобизнесом, если ничего не делается в сфере массового сознания населения. В ряде регионов действительно были изъяты по решению судов книги, содержащие явную рекламу наркотиков, пропагандирующие их потребление. Но "команды на зажим" не было и не будет. Реклама наркотиков – это же не только маркетинговое действие, то есть склонение к покупке, но и формирование установки на необходимость и полезность употребления наркотиков. Только давайте не будем говорить про известные страницы любимых классиков. Не надо ерничать там, где речь идет о здоровье людей. Вот последний эпизод в Екатеринбурге: православная епархия обратилась в управление ФСКН с образцами литературы и письмами, в которых чуть ли не анафеме хотели предать их авторов и распространителей. Книги были направлены на оценку специалистов, а потом в суд, и уже там принималось решение о штрафах. По-моему, стыдно упрекать нас в особом внимании к этой подловатой литературе, если цель создания этих "произведений" очевидна – завлечь новых людей в злой и безнадежный круг наркоманов. А уж когда к таким обличениям подмешиваются ссылки на тягу "к росту показателей", это становится абсурдом. Эпизоды с книжными магазинами возникают от случая к случаю, а в производстве следователей ФСКН в этом году более 80 тысяч уголовных дел, по которым к уголовной ответственности привлечены десятки тысяч торговцев наркотиками.

Есть некоторое пересечение обязанностей МВД и ФСКН. Не мешает ли это соперничество ведомств?

– За ФСКН Указом Президента Российской Федерации закреплена функция координации деятельности органов исполнительной власти в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков. В этом качестве мы взаимодействуем с МВД, ФСБ, ФТС, вырабатываем общий замысел и тактику совместных операций. Мы ведем мониторинг развития наркоситуации в стране. Пересечение полномочий, конечно, есть, но оно и должно оставаться, ведь перевести на кого-то одного эту задачу невозможно, да и опасно. В США, например, почти 50 федеральных ведомств задействованы в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, и подобным образом, может быть, только с меньшим размахом, устроена работа во всех странах мира.

В последнее время раздаются голоса за легализацию так называемых "легких" наркотиков в России.

– Перспектив у таких предложений не вижу. Скажу больше: я буду всячески бороться против того, чтобы эта тема была навязана нашему общественному мнению. Опасно смущать людей и толкать их на ложные и вредные поступки. Упомянутые мной международные конвенции не делят наркотики на "тяжелые" и "легкие" – героин и каннабис там в одном запрещающем списке, в списке № 1. Мы не имеем права скрывать, что любой наркотик вреден для здоровья. В меньшей или в большей степени, сразу или через годы, они калечат и убивают людей. Я считаю лозунги о легализации наркотиков абсолютно провокационными. Явно или скрытно за ними стоят наркоторговцы, то есть те, кто заинтересован в расширении своего преступного бизнеса в России.