Третий раз собрались в Геленджике телевизионщики из тридцати с лишним городов России, представители федерального антинаркотического ведомства и агентства по средствам массовой информации, общественных организаций, администрации Краснодарского края, критики и прочие свободные художники, которым дали право судить и рядить фильмы-передачи коллег. Ежегодный сбор в Геленджике стал неотъемлемой частью жизни региональных телекомпаний. А мои заметки – по частностям, по поводу некоторых работ. И с некоторыми общими выводами, разумеется...

"Я тебя никогда не брошу!"

Помните, 16 лет назад в Ростове и Элисте врачи заразили СПИДом группу новорожденных? О судьбе одной из них и сняла фильм "Жизнь иначе" Вероника Богма из студии "Дон-ТР", Ростов-на-Дону. Тут все – и наша убийственная медицина, и полная безответственность всего и всех, и страшная, но в то же время понятная дикость нравов в народе, в родном селе, где девочка стала изгоем, и благороднейшая работа нынешних ростовских врачей, пытающихся спасти маленьких людей, и великая самоотверженность матери, воспитывающей двух девочек – больную и здоровую. И, наконец, деревенский парень, который полюбил отверженную девочку и сказал ей: "Я тебя никогда не брошу!". Материал – как лезвие бритвы. Покачнешься – обрежешься, то есть смажешь весь эффект. Весь фильм я с ужасом ждал, что начнется какой-нибудь закадровый возмущенный или сюсюкающий комментарий. И – не дождался. Вероника Богма сделала фильм художественно и публицистически совершенно. Точно и просто. Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего кадра. В своей пятибалльной шкале я поставил оценку: "Шедевр!". Но... К сожалению, фильм стоит несколько в стороне от основной темы конкурса. Потому я и предложил коллегам, членам жюри, дать этому фильму какой-нибудь специальный, внеконкурсный приз. Как оказалось, все члены жюри думали так же и о том же.

Кругом одни враги

Наверно, каждый пятый фильм устами журналистов и полицейских буквально кричит о том, что России объявлена война, что Россию травят наркотиками враги – афганцы, таджики в частности, среднеазиаты вообще, цыгане, украинцы и т.д. А в Курске тележурналисты договорились до того, что вместе с афганцами, цыганами и украинцами в бедах курских детей виноваты и гады-соседи – Тула и Орел, откуда тоже идет в Курск наркота. Таким образом с журналистской помощью весь гнев общественности, несчастных отцов и матерей направлен на цыган, туляков и пр. Но на самом-то деле нам все равно, кто продает наркотики – на самом деле важно, чтобы наркотики не продавали. Чтобы государство, которому мы платим налоги, обеспечило наркобезопасность. Если не обеспечивает – значит виновато государство, его служители. Или не могут, не умеют – или продались на корню. А у нас в эфире сидит офицер наркополиции и рассказывает про зловещих таджиков-наркоторговцев. Но его обязанность, между прочим – не обличать таджиков, а ловить и сажать наркоторговцев. Без полного бездействия власти или продажности власти ни один цыган-наркоторговец (приметный же человек!) действовать не может. Вот в чем корень мелкой наркоторговли.

А что до крупной, до наркомафии, то это могущественная тайная империя России, годовой оборот которой, по оценкам экспертов ООН, на сегодня составляет 9-10 миллиардов долларов, что равно десятой части бюджета нашей огромной страны(!). Эта сила может смести со своего пути всё. И купить всех. Как она организована, какие структуры ее составляют (мелкая, розничная торговля – низшая часть ее пирамиды) – журналисты не знают и не думают. А сами наркомафиози с большим удовольствием слушают и смотрят, как мы клеймим на весь эфир цыган и таджиков. И говорят про себя: "Этих журналистов и покупать не надо, они и так всё бесплатно для нас делают"... И власть довольна, когда мы обличаем цыган. Власть натравливает нас на цыган, таджиков и прочих. И мы, сами того не ведая, таким образом отводим внимание и гнев общественности от наркомафии и бездействующей власти. И депутаты в передачах, которые я смотрел, сидят очень сытые и довольные! Обманули простачков в очередной раз. А вы, господа журналисты, спросите тех же депутатов, почему нет парламентской комиссии по расследованию деятельности наркомафии? Да не таджикских мужиков, которые в своем желудке провозят 50 граммов героина, а той самой могущественной тайной империи. Пусть ответят. Или пусть честно скажут: нет, ребята, мы ничего не знаем и знать не можем, мы даже не пешки, а полные нули, мы даже заикнуться об этом не осмелимся. А натравить российских людей на "чурок" – это святое дело, тут мы завсегда горазды... Только мы не депутаты, а журналисты, не забывайте об этом.

Судьбы

А вот когда журналисты начинают жить своим умом, идут вглубь жизни, там и ждет их успех.

Мария Бобкова (студия "Фигаро", Москва), Ольга Козлова ("Сибирское искусство", Новокузнецк), Вера Неклюдова (студия SV, Ижевск), Оксана Волохова ("Дон-ТР", Ростов-на-Дону) представили крепко сделанные фильмы о той страшной жизни, которая начинается после дозы... Найдены персонажи, которым есть что сказать, которым зритель, особенно юный зритель, верит, потому что правда говорит сама за себя: "Все хотят бросить, но могут далеко не все". Или ответ наркомана Василия на вопрос, трудно ли ему колоться, ведь все руки исколоты: "Так у меня и в венах крови уже нет, там неизвестно что течет..."

Весь фильм Эльвиры Волонцовой из Сыктывкара – монолог-исповедь героя на 22 минуты! И я, кое-что знающий о той жизни, смотрел и слушал неотрывно. Но мои коллеги по жюри не согласились со мной и не отобрали его на финал конкурса, они постановили, что 22 минуты монолога – это чересчур, у нас все-таки телевидение, и автор не использовал его художественных и изобразительных возможностей. Так что я остался в полном меньшинстве. Но Эльвира Волонцова работает очень интересно, и, уверен, к следующему конкурсу подготовит новый фильм, который поддержат все.

Долой прямой эфир?

Обычная телевизионная практика – большая студия в большом городе Энске, в которой сидят ведущий и приглашенные – областной министр образования, врач-нарколог, полицейский, психолог, священник. Все – люди знающие. А смотреть и слушать скучно, неинтересно. Потому что приглашенные потчуют меня общими словами о вреде наркотиков, о тяжелом положении, в котором находится область, о том, что настало время всерьез заниматься этой проблемой и т.д. И я понимаю, что это неизбежно, потому как приглашенные в прямом эфире чувствуют себя скованно, ведь это не их рабочее место, где они – хозяева положения и не позволяют себе суесловить. Да и общие слова неизбежны в любом таком разговоре. Это как разбег, подход к теме. Но эфир-то прямой. И только подойдет гость студии к сути дела, как ведущий уже передает слово другому специалисту. И тот тоже начинает с общих слов... И так далее. Вот и посчитайте: пять специалистов в студии и ведущий, который не вполне владеет темой, на каждого по четыре минуты общих слов, три включения-репортажа, открытие-закрытие – вот и пролетели 45-60(!) минут эфира, и все 60 минут – почти ни о чем. Вообще...

А ведь участникам было что сказать, по репликам чувствуется. Врач-психолог робко обмолвилась: "Я много могу рассказать, но времени ведь у нас нет...". Да, пока они освоились, сориентировались, спохватились – время уже улетело!

Вот почему я считаю, что для передач на такую тему прямой эфир противопоказан. Да и нет в нем необходимости – это ведь не событие, не полемика. Например, в отличие от Энска, журналисты ТРК "Антенна-7" из Омска сделали студийную запись ток-шоу, участники имели возможность говорить долго и подробно. А уже из их выступлений отобрали самое лучшее, существенное. И получилась серьезная программа.

И, наконец, характерно для многих студий и авторов стремление в одной передаче сказать сразу обо всем, затронуть все стороны темы. А это невозможно. Получается блин комом. Между тем в анализируемой программе Энской студии испорчены, скомканы как минимум три-четыре полновесные, крепкие передачи. Мимо них авторы просто прошли, даже не заметив. Например, священник в прямом эфире так ничего толком и не сказал, не успел. А ведь он возглавляет небольшой центр реабилитации при церкви. Он знает, как маются наркоманы, пытающиеся выйти из страшной зависимости, как ищут в безвоздушном пространстве опору для души, и многие находят ее в вере, в церкви... Психолог, чувствуется, может рассказать, как происходит обработка, как попадаются подростки в наркоманские ловушки, почему в решающий момент у мальчишек и девчонок не получается сказать "Нет!". Запишите их в студии или в их кабинетах, часа на два разговора, пусть расскажут, приведут примеры, поделятся своими мыслями, опытом. А встык с ними можно поставить любые репортажи-съемки по теме. И получится крепкая передача.

Дешевый снобизм Москвы

Есть два вида снобизма. Когда кто-то делает настолько совершенный продукт, что даже внимания не обращает на всех остальных, занятых в принципе тем же. Это неприятно, но хотя бы объяснимо. А есть дешевый снобизм, когда с пренебрежением относятся к другим, даже не имея на то оснований. Только потому, что сидят в Москве у большого пульта чего бы то ни было. Вот этим самым дешевым снобизмом и больны наши федеральные телеканалы. Третий год проводится семинар-конкурс в Геленджике. Федеральные каналы в них не участвуют: видимо, считают ниже своего величия состязаться с региональными. К тому же опасно – ведь независимые люди из жюри судят невзирая на прописку... Представителей на конкурс тоже не присылают. И, соответственно, никто не обратился, не выдал во всероссийский эфир ни одного фильма-передачи с конкурса. Хорошо, про предыдущие не имею права говорить, не видел, членом жюри не был. А про нынешние могу сказать. Фильм Вероники Богмы из Ростова-на-Дону составит честь любому телеканалу. Телеочерки Марии Бобковой (студия "Фигаро", Москва), Ольги Козловой из Новокузнецка и Веры Неклюдовой из Ижевска намного интересней и значительней того, что крутится подчас во всероссийском эфире.

Понимаю, что мой голос – глас вопиющего в телепустыне. Нынче ведь нет парткома, которому попадется на глаза моя статья, и он, партком, вызовет на ковер кого надо и скажет: "Как же так, товарищи, почему пренебрегаем работами региональных товарищей, замыкаемся, так сказать, в своем столичном кругу. А нам ближе к жизни надо быть, товарищи..." И все правильно: уж чем-чем, а далекостью от жизни авторы-герои моих заметок не страдают. Потому они и снимают фильмы, делают передачи на эти темы со страстью, потому как видят, что происходит...

А федеральные телевизионщики, избавившись от парткомов, живут в свое удовольствие в своей тусовке, купаясь в своем дешевом снобизме. И никакие мои слова им не указ. Но пусть они хотя бы знают, что я думаю по этому поводу. Мое дело – молвить слово. От него пойдет молва. А молва, между прочим, делает репутацию.