В гостях: Виктор Черкесов

Ведущие: Алексей Венедиктов

1 июля 2004 года.

В прямом эфире "Эхо Москвы" Виктор Черкесов, директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков РФ.

Эфир ведет Алексей Венедиктов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как мы вам и обещали, в эфире – директор Федеральной службы по... Виктор Васильевич?

В. ЧЕРКЕСОВ: Контролю за оборотом наркотиков РФ.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Госнаркоконтролю, – грубо говоря, – вы у нас в эфире. У нас очень много к вам вопросов. Знаете, когда президент в своем послании говорил об угрозах, я вдруг подумал – распространение наркотиков в России это угроза. Вот насколько она на сегодняшний день – вот сегодня ровно год, как вы работаете в этом ведомстве, – как вы за этот год поняли – насколько она реальна, и насколько она угроза?

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, о реальности этой угрозы можно было судить не год назад, не два, и, к сожалению, даже не три. Она выросла в масштабе, безусловно, за последние десятилетия, приобрела иное качество, потому что количество наркозависимых в стране радикально выросло, и структура наркорынка изменилась, стали преобладать "тяжелые" наркотики, влекущие огромный ущерб для здоровья. Безусловно, расширилось криминальное поле вокруг наркоторговли и еще одним фактором, который надо отнести к числу угрожающих безопасности РФ – надо отнести то, что фактически для России... главной причиной усугубления наркообстановки стали внешние причины.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте пройдемся по некоторым вещам, о которых вы сказали. Вы сказали – количество... за пятилетие. Какова тенденция, каков график, и где, может быть, по регионам – может быть, есть какие-то наркоопасные регионы?

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, пять лет назад практически треть российских регионов не знала этой проблемы как критической. Проявления... то, что принято считать допустимым – это какая-то часть населения, какие-то группы людей – это традиционно было везде, и во все времена, но в той степени, когда это становится угрожающим, конечно, 5 лет назад обстановка в ряде регионов страны, в северных регионах, в регионах Центральной России она была достаточно благополучна. Более того, могу сказать, что... и это очень важно для оценки перспективы этой ситуации – еще 5 лет назад, чуть более, в 97 г., во всей нашей стране изымалось 24 кг героина – за год. Это говорит о том, что...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может, это службы плохо работали, а сейчас больше...

В.  ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, изымали тоннами, но пристрастие к другого вида наркотикам в известной степени ослабляло вред, который сегодня мы испытываем от того, что героин вытеснил другие виды наркотиков из потребления...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это очень важно – то, что вы сказали сейчас. Вытеснил?

В. ЧЕРКЕСОВ: Конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Теперь другой вопрос – к структуре. Откуда пошел героин?

В. ЧЕРКЕСОВ: Героин пошел из Афганистана. Он пошел из Афганистана в начале 90-х гг. Пошел потому, что граница, которая ранее была достаточно укреплена, и вообще охрана государственной границы в известное время было делом надежным, и граница эта была непроницаемой... страна, СССР распалась, появились новые государственные границы – они фактически не имели ни оборудования, не были обеспечены наличными, людскими ресурсами, и в это же время произошел очень серьезный поворот в регионализации производства опиума из Юго-Восточной Азии – большую часть опиата стали изготавливать как раз в регионе Афганистан, Пакистан, и страна с начала 90-х гг. стала сначала транзитной территорией...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Он уходил куда – в Западную Европу?

В. ЧЕРКЕСОВ: Героин уходил в Европу, там употреблялся, потому что европейские рынки были традиционными для опиатов, и именно для них предназначалось достаточно давно и достаточно много изготовленного в Азии продукта. Сначала Россия стала территорией переброски наркотиков, а затем, по законам наркобизнеса, – это вещи, которые очень трудно преодолеть, – они имеют свои внутренние и очень устойчивые закономерности, вокруг коридоров переброски наркотиков возникли рынки сбыта, рынки продаж.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть он стал оседать. То, что раньше шло транзитом, стало оседать.

В. ЧЕРКЕСОВ: Стало оседать, население стало привыкать к употреблению этого вида наркотиков, к этому, уточню, население приучили...

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть вы хотите сказать, что это некая операция? Подготовка рынка, расшивание коридора...

В. ЧЕРКЕСОВ: Безусловно. Вы знаете, "операция" – это слово, которое обычно можно употребить для более локального мероприятия. В данном случае это развертывание устойчивого, обширного рынка продаж, которое происходило с соблюдением всех соответствующих подобного рода деятельности торгово-промышленной условий. Это и изучение емкости рынка...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Маркетинг.

В. ЧЕРКЕСОВ: Маркетинг. Это и демпинг, потому что для того, чтобы втянуть какое-то количество людей в употребление героина, несколько приемов достаточно для того, чтобы возникла зависимость, и, стало быть, необходимость употреблять его регулярно. Вбрасывались наркотики сначала почти бесплатно, потом за небольшую цену, потом уже цены подрастали.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это с начала 90-х гг.?

В. ЧЕРКЕСОВ: С начала 90-х гг. Однако самый серьезный сдвиг, активизация героинового рынка произошел, конечно, в конце 90-х гг., и если я назвал цифру изъятия 97 г. в 24 килограмма...

А. ВЕНЕДИКТОВ: В год?

В. ЧЕРКЕСОВ: В год. То только за первое полугодие нынешнего, 2004 г., в нашей стране изъято 2 тонны 200 килограммов героина.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В тысячу раз.

В. ЧЕРКЕСОВ: И сегодня, по наблюдениям медиков, которые и лечат, и регистрируют нуждающихся в наркологической поддержке людей, трое из четверых наркоманов – это те, кто употребляет героин.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А если говорить о количестве людей, которые стоят на учете?

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, учет как часть официальной статистики и количество наркозависимых – это две категории не вполне соединимые.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте назовем обе.

В. ЧЕРКЕСОВ: Могу сказать. У нас к концу прошлого года на учете государственном состояло около 486 тысяч людей, которые или больны наркоманией, или уже регулярно употребляют наркотики и их зависимость стала болезненной. По методике, которая принята не только у нас в стране, она является универсальной, международной, количество наркозависимых от учетной величины определяется с коэффициентом 8-10, исходя из этого коэффициента мы полагаем, что в круг людей, употребляющих наркотики, с разной степенью регулярности, у нас в стране входит до 4 млн. граждан.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 3%

В. ЧЕРКЕСОВ: Почти 3. И это уже тревожно. Хотя, если говорить об абсолютных величинах, то безусловно, количество наркоманов в России значительно ниже, нежели в ряде европейских стран, США. Нас не может не тревожить то, что динамика наркотизации населения, то есть увеличение числа наркозависимых в очень короткий промежуток времени в России весьма активна. Вот эта динамика и есть одна причин, заставляющих нас менять стратегию борьбы с наркопреступностью, и в целом воздействие на наркоманию.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Прежде мы перейдем к тому, как можно в нынешних условиях РФ, с учетом тех границ, которые есть, с этим бороться, я хотел задать вопрос. Несколько недель назад на французском телевидении прошла очень большая дискуссия публичная – как уберечь наших детей от наркотиков. Я ее посмотрел, и понял, что они обсуждают там очень интересные вещи – например, алкоголь и табак они вносят в понятие "легких" наркотиков. До нас этот уровень еще не дошел? Я пытаюсь определить, что такое наркотик, с чем бороться.

В. ЧЕРКЕСОВ: Действительно, сейчас очень часто в дискуссиях о способах сужения числа наркозависимых, о новых методиках, приемах, влиянии на спрос, на то, чтобы уберечь или отвести людей от употребления наркотиков, употребляют и такие привычки, такие вредных для здоровья проблемы, как алкоголизм и табакокурение, – как пишут в документах ООН. Хочу заметить, что при всей, может быть, какой-то однородности проблем, их нельзя ставить на одну полку по целому ряду капитальных причин. Первое – степень разрушения, – не только физического здоровья человека, но еще более важно, его поведения, то есть функций социальных человека, при употреблении наркотиков на порядок выше, нежели тех иных продуктов, о которых мы говорим. Более того, люди, употребляющие наркотики, они и поведенчески меняются до такой степени, что становятся общественно опасными. Это безусловные криминологические выводы, которые сделаны не только у нас в стране но и за рубежом – они привели к тому, что наркотики, психотропные средства, перечисленные в специальных документах, которые как конвенции приняты международным сообществом, и выведены из оборота, запрещены на территории почти 200 государств, которые подписали эту конвенцию. Именно в силу особого характера воздействия на человека наркотиков, эта категория продуктов и считается опасной и недопустимой.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вопрос от Василия Семенова, и от других слушателей тоже – есть часть людей, которые считают, что нужно не бороться с наркотиками, а легализовать их. "Это нельзя, конечно, сделать в одночасье, должна быть продуманная политика лет на 20, результатом которой станет оздоровление нации, исчезновение наркомафии на территории России. Я считаю, что справедливость этой теории убедительно доказана опытом в более цивилизованных странах".

В. ЧЕРКЕСОВ: Я не очень понимаю, к числу каких стран как нецивилизованных относится наша страна, и чей опыт может быть полезным для России. Если посмотреть на близкую нам Европу, и уже стереотипной стала ссылка на такой опыт, как в Голландии, то могу вас заверить, – весьма неквалифицированными являются утверждения о том, что разрешение употребления марихуаны приветствуется голландскими властями и благотворно сказалось на качестве здоровья населения голландского. Последние годы были проведены исследования, которые привели к выводу о том, что рост заболеваний, особенно в молодежной среде, на 30% увеличился с того периода, когда "легкие" наркотики в Голландии были легализованы. И сейчас готовятся, и они практически близки к реализации, законопроекты, которые сузят тот сегодня довольно широкий маневр, который марихуана в Голландии имеет. Если посмотреть на эту тему еще как-то иначе, то все-таки, давайте вернемся к двум, на мой взгляд, уже доказанным выводам. Первый – если относящиеся в таком обиходе к "легким" наркотикам вещества запрещены к обороту, и мы подписали соответствующие документы, и являемся участниками этих соглашений, мы не можем нарушать свои международные обязательства. И второе – я напомню то, что сказал о разрастании употребления "тяжелых" наркотиков в нашей стране – мы видим, с что страна "героинизируется". Те люди, которые еще несколько лет назад употребляли так называемые "легкие" наркотики, переходят на более "тяжелые". И фактически приобщение к марихуане часто является только первой фазой для того, чтобы человек впал в очень глубокую наркоманию, и был зависим уже от куда более разрушительных наркотиков.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Александр Шастов из Москвы пишет: "Попробуйте опровергнуть мое мнение. Борцы с наркотиками приносят больше вреда обществу, чем наркоманы, как-то – взвинчиваются цены на наркотики до такой степени, что наркоман не может честно заработать на дозу, – то есть толкает человека на преступление. Второе – рекламные ролики на ТВ, производимые вашими коллегами, иначе как рекламой наркотиков не назовешь. Третье – если бы вы посадили, например, Конан-Дойля или Булгакова, мир лишился бы великих писателей. И самое главное – у каждого человека есть право умереть так, как он хочет. Причем, во всех остальных случаях кроме наркотиков, это право соблюдается" – почти диссертация. Что вы можете ответить Александру?

В. ЧЕРКЕСОВ: Я ответил бы своим несогласием – ни с одним тезисом, который приведен в этом обращении, я согласиться не могу. И просто не имею права на такое согласие. Первое – если говорить о борьбе – нет борьбы с наркотиками. Мы боремся с наркобизнесом, с очень опасным видом преступности, который сопровождает разрастание своего влияния не только увеличением массы наркотиков, поступающей в страну. Но и тем, что вокруг этого происходят иные криминальные явления – растет число насильственных, корыстных преступлений. Вокруг наркотиков коррупция, на наркотиках зарабатываются деньги для содержания террористических организаций. Это постулированное мнение, которое сегодня разделяется во всем мире. И поэтому, если бы мы попробовали даже рассуждать о том, чтобы перейти на легальные формы оборота наркотиков, то мы бы нарушили все сегодняшнее состояние дел, которое сложилось в мире. Если говорить о ценах – вы знаете, мне кажется, это не та сфера, где можно было бы экономической выгодой оправдать тот ущерб, который терпит общество. Если мы готовы к тому, чтобы пополнять свою казну за счет того, что от наркотиков умирают молодые люди, а у нас в стране, по экспертным оценкам, ежегодно до 70 тысяч смертей происходит только от передозировки наркотиков.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И средний возраст?

В. ЧЕРКЕСОВ: Средний возраст большинства наркоманов – до 30 лет. Если такова цена нашего экономического процветания, я с этим не соглашусь, и думаю, со мной рядом будут миллионы людей. И, вы знаете, довольно давно рассуждения о том, что можно было бы кардинально изменить отношение к наркообороту, существует, но нигде в мире, – и я считаю, что мы сегодня находимся в той фазе, когда мы начинаем осваивать, или, скажем так, – мы переживаем процессы, которые пережиты в других странах 10-20 лет назад. У нас есть, безусловно, сегодня огромные проблемы, с которыми трудно справляться, но есть благоприятная возможность посмотреть на то, что делали в подобных условиях другие. Никто не спасся таким образом.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Очень многие задают вопрос по поводу постановления правительства, которое было недавно принято, которое определяет то, что называется "дозой"...

В. ЧЕРКЕСОВ: Средняя разовая доза – постановление правительства от 12 мая.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Человек, который подписался как Адвокат, задает прямой вопрос: "Не планирует ли ваше ведомство инициировать процедуру отмены этого постановления правительства, и в чем суть этого постановления – вы принимали участие в нем? В чем вообще суть, для чего?".

В. ЧЕРКЕСОВ: Суть в том, что постановлением правительства, вступившим в силу 12 мая текущего года, установлен новый порядок определения уголовно наказуемых размеров для квалификации действий лиц, хранящих наркотики. Это употребляется в тех случаях, когда объем наркотиков имеет квалифицирующий признак для определения ответственности того или иного лица...

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть для возбуждения уголовного дела.

В. ЧЕРКЕСОВ: Да, для уголовного преследования. Что произошло? Это произошло в силу того, что еще в декабре прошлого года Дума приняла новую редакцию примечания к статье 228 УК, изменила существовавший ранее порядок, при котором определялся в абсолютных цифрах этот крупный или особо крупный размер, и перешла на порядок его определения через так называемые средние разовые дозы, что является интересной новацией...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это новация была?

В. ЧЕРКЕСОВ: Безусловно, новация. Здесь и медицинские параметры заложены, потому что речь идет о том, какая доза является достаточной для наркотического опьянения человека. И вообще говоря, замысел законодателя сводился к тому, чтобы вывести из-под уголовного преследования наркоманов – тех, кто задерживался с небольшим количеством наркотиков, и привлекался к уголовной ответственности по пресловутой 228, ч.1. Это совершенно правильное направление...

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть идея вывести наркоманов из уголовного преследования и привести наркобизнес. Идея – ловить дилеров.

В. ЧЕРКЕСОВ: Я, отвечая на этот вопрос, обязан сказать, что это полное совпадение со стратегией деятельности федеральной службы. Она была создана год назад именно для того, чтобы перенести центр тяжести с того огромного числа людей, безусловно нарушающих закон, тех, кто совершает те или иные сделки с наркотиками, но не является главной движущей силой наркобизнеса. Я напомню, что в последние годы в России более 200 тысяч преступлений регистрировалось, которые можно отнести к наркопреступлениям – в год. И в большей части выявлялись вот эти малозначительные преступления, совершаемые наркоманами. Это не меняло картины. Более того, это усугубляло положение, потому что от ответственности уходили те, кто организует наркотрафики, кто обеспечивает подготовку оптовых баз для продаж наркотиков. Развертывает систему продаж наркотиков, и, в конечном счете, консолидирует выручку и легализует огромные деньги, которые получаются от наркопродаж.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А попадались наркоманы.

В. ЧЕРКЕСОВ: Попадались наркоманы, и это было трудно изменить, не изменив, вообще говоря, саму конфигурацию системы борьбы с наркооборотом. Появление службы, постановка перед службой задачи бороться с организованной преступностью, выявлять тяжкие, особо тяжкие преступления, связанные со сбытом наркотиков, и привело к тому, что сегодня положение вещей в борьбе с незаконным оборотом, радикально отличается от прежнего. Когда я слышу о том, – и есть такие мнение, – что некие возражения о ряде позиций "весовых" в этом постановлении, рождены опасением федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, или иных ведомств, которые заняты борьбой с наркопреступностью, – за то, что наши показатели сильно упадут, и мы будем выглядеть слабее, потому что нам придется сузить вот эти размеры выявляемых преступлений, я готов вам ответить, что это чистейшей воды измышления и некомпетентность. Пример – в мае, когда вышло это постановление, которые мы, безусловно, исполняем, когда повысился существенно порог привлечения к уголовной ответственности, потому что размеры наркотиков были серьезно увеличены, в производстве службы было около 24 тысяч уголовных дел, которые мы расследовали и еще не передали в суд. В связи с тем, что изменились эти параметры, мы прекратили около 400 уголовных дел.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всего?

В. ЧЕРКЕСОВ: Вот это – доля. И думаю, нечего говорить, что мы здесь боролись за честь мундира. Мы указали, и сейчас продолжаем эту работу с нашими коллегами из правительства, что в этом постановлении есть технические ошибки, которые приводят к тому, что реализовывать его затруднительно. И сейчас мы занимаемся тем, что идет корректировка ряда позиций этого постановления.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас я перехожу к вопросам слушателей. Александр Васильевич: "Как можно бороться с торговлей наркотиками при абсолютно прозрачных в тысячу километров южных границах?". А я вам тут же задаю вопрос о Московском отряде на Таджикской границе – шли переговоры о том, что отряд будет выведен, и что таджикские пограничники займут его место.

В. ЧЕРКЕСОВ: Я соглашусь с Александром Васильевичем, что бороться трудно, невероятно трудно. И фактически тот рубеж, который сегодня еще сохраняется за счет усилий российской пограничной группировки на границе Таджикистана и Афганистана, является ключевым для заслона от контрабанды афганского героина. Действительно, при сдвиге линии заслона из Таджикистана в Казахстан, нам грозят огромные потери, потому что на сегодня эта граница совершенно не готова для ее охраны, и надеяться на то, что это может быть сделано в ближайшие годы, крайне трудно. Я полагаю, что важным для нас, для того, чтобы наркоситуация в стране сохранилась стабильной, является реализация уже имеющегося политического решения об организации антинаркотического пояса безопасности вокруг Афганистана.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И Таджикистан присоединился к нему?

А. ЧЕРКЕСОВ: И Таджикистан присоединился. Присоединились Китай, Пакистан, Иран, Туркмения. И сегодня можно говорить о том, что это политическое решение, которое было принято в апреле текущего года, в Берлине, кстати, с участием министра иностранных дел России С. Лаврова, – оно будет реализовано. Оно будет реализовано наверняка, потому что к этому привела оценка ситуации последних лет, когда наркопроизводство в Афганистане стало фактически главным для экономики этой страны. Когда экспансия афганского героина стала влиять на обстановку не только в странах, окружающих Афганистан, но и в Европе – значительная часть этого героина предназначена для продаж в Европе. Есть сейчас уверенность в том, что не только страны участники, но и страны, заинтересованные в том, чтобы этот пояс возник и был достаточно сильным, – они от этого решения не отступят. И хочу сказать, что для России это наиболее благоприятный вариант защиты от наркоагрессии из Центральной Азии. Представить себе, что не имея такого кольца вокруг наркопроизводящего государства, мы будем вынуждены по всей стране горстями собирать эти десятки тонн героина, просто невозможно – у нас на это не хватит ни сил, ни средств.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А как объясняют ваши американские коллеги из службы по борьбы с наркотиками, с которыми вы встречаетесь – вот после того, как американцы пришли, и, в том числе, с нашей помощью, установили контроль над Афганистаном – там резко возросло производство. Что, американцы этого не видят, ничего не могут сделать, или им это выгодно? Что они говорят?

В. ЧЕРКЕСОВ: Во-первых они говорят, что за эту проблему отвечает Великобритания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не понял?

В. ЧЕРКЕСОВ: И так оно и есть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Правда? Расскажите.

В. ЧЕРКЕСОВ: Дело в том, что, по договоренностям о контроле за афганской ситуацией, Великобритания является страной, обеспечивающей контроль за производством и контрабандой из страны наркотиков. И поэтому все антинаркотические программы в Афганистане готовятся и реализуются Великобританией. Коллеги американские и английские, безусловно, не отрицают того, что степень влияния на афганскую обстановку с их стороны минимальная. Но, к сожалению, и степень влияния и центрального правительства Афганистана на ситуацию в провинциях тоже невелика. И сегодня 30 провинций Афганистана активно занимаются выращиванием опийного мака, и уже теперь изготовлением героина. Если несколько лет назад из Афганистана вывозили опий-сырец, и производили конечный продукт в соседних государствах, сегодня Афганистан весь цикл, от выращивания до производства конечного продукта, взял на себя, и за счет этого, собственно, и существует население этой страны. Я думаю, что сказанное об активизации внутри Афганистана, вокруг Афганистана, безусловно, касается и отношения к этой теме наших коллег из США. Безусловно, проблема афганского героина не так актуальна для них, потому что главной угрозой для населения США, главным противником для правоохранительной системы США, является кокаин из Латинской Америки, и они очень успешно построили кольцо безопасности вокруг производящих кокаин государств, и есть чему поучиться, глядя на этот опыт. Теперь им понятно, что примерно такая же ситуация сложилась и для Азии и Европы в связи с экспансией...

А. ВЕНЕДИКТОВ: А им это понятно?

В. ЧЕРКЕСОВ: Понятно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наши некоторые слушатели пишут про Туркмению и Таджикистан – о том, что не исключено, что и власти этих стран не заинтересованы в прекращении транзита, что это составляет значительную часть поступлений.

В. ЧЕРКЕСОВ: Я могу сказать о Таджикистане – мы активно в течение этого года работаем с коллегами из Таджикистана, с теми, кто служит в Агентстве по контролю за наркотиками, коллегами из МВД Таджикистана, и эта работа очень многое нам дает. Во-первых, я хочу подтвердить, что Таджикистан входит в тройку лидеров по изъятиям наркотиков в мире.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть таджикские власти их тоже ловят и изымают?

В. ЧЕРКЕСОВ: Да. Изымают, и в больших объемах.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тогда я не понимаю – вы рассказывали о каких-то караванах безумных... как это – караван идет, это же не человек в кармане несет?

В. ЧЕРКЕСОВ: Все так. И эти караваны обстреливают, например, на границе Афганистана и Ирана, и в течение прошлого года не одна сотня людей погибла на этих тропах между Афганистаном и Ираном, когда в схватках Стражей Исламской революции и афганских контрабандистов изымался героин, гибли люди, и это сегодня самая обычная практика на одной из сторон афганской границы. В Таджикистане картина, может быть, не такая боевая, но достаточно напряженная, и там, безусловно, важную роль играет присутствие нашей пограничной группы. И вы знаете, примерно в равных долях – я говорю о тоннах героина, – изымаются сугубо на границе российскими пограничниками в Таджикистане и на территории самой страны изымается правоохранительными структурами Таджикистана. Добавлю, что в этом полугодии в работу на территории Таджикистана подключились и мы...

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть на территории?

В. ЧЕРКЕСОВ: На территории Таджикистана, по договоренностям, которые оформлены соответствующими документами. Мы работаем вместе с таджикскими коллегами, реализуя оперативную информацию на территории Таджикистана. И, например, только за эти полгода наши общие усилия привели к тому, что только на территории Таджикистана, по нашей информации, с нашим участием, было изъято полтонны героина, которая не дошла уже до границ следующих и до самой России.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы можете привести пример, как можно замаскировать тонны героина?

В. ЧЕРКЕСОВ: Такой уже хрестоматийный пример – в Орехово-Зуево был остановлен КАМАЗ, – об этом говорилось, и это довольно любопытное дело, потому что потом оно имело свое развитие, – в котором везли более 400 килограммов героина, и хранили его в топливных баках, в дополнительных топливных баках, которые были изготовлены таким оригинальным способом, что не имели соединения с двигателем. И этот признак был одним из дешифрующих для того, чтобы понять, какая странная машина оказалась на наших российских дорогах. Но проблема отсюда и видна – дерзость преступников такова, что они рискуют перебрасывать через тысячи километров территорий различных государств не в кармане, не в тайнике, каблуке, или, как часто еще бывает, в естественной полости организма какие-то граммы, десятки граммов, а центнеры наркотиков. И если мы сталкиваемся с такими эпизодами достаточно регулярно – еще в июне в Екатеринбурге мы изъяли 150 кг героина, и 30 кг были высшей пробы – "999" – это значит, что из героина такой очистки можно изготовить в 10 раз больше наркотика по стандартам уличной торговли. Так вот это говорит о том, что степень активности, дерзости преступников, занимающихся этим промыслом, очень велика. Они не стали бы рисковать такими огромными партиями героина, если бы у них не было предыдущей практики беспрепятственной переброски этого наркотика в Россию или через Россию.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И в связи с этим два вопроса. Александр Кудрин из Екатеринбурга: "Какие у вас и ваших коллег отношения с общественной организацией Екатеринбурга "Город без наркотиков?" и Петрович из Петербурга: "Как вы относитесь к антинаркотической деятельности Евгения Ройзмана?" – я напомню, что ныне это депутат Госдумы и лидер организации, которая домашними методами пыталась решить этот вопрос, грубо говоря. Расправляясь с наркодилерами подсобными способами.

В. ЧЕРКЕСОВ: Мне известна практика организации "Город без наркотиков", я знаком и с депутатом Думы Е. Ройзманом. Я исхожу из того, что, в принципе, антинаркотическая деятельность в любой форме полезна. Но до той степени, пока это соответствует требованиям законов, требованиям, которые защищают базовые права человека, даже если этот человек уже оказался больным, беспомощным. Поэтому то, что, безусловно, деятельность этого фонда привела к тому, что были выявлены и недобросовестные сотрудники милиции, работавшие на наркорынке в собственных интересах, и фактически прикрывавшие наркоторговлю, и, безусловно, являвшиеся еще более опасным элементом наркобизнеса, чем те дилеры, которых они либо ловили, либо с их участием раскрывали какие-то нужные для статистики преступления. Конечно, есть польза от того, что какая-то часть людей, оказавшись в очень тяжелых условиях, потому что специфическими методиками пользуется этот фонд, когда берется за излечение наркомана, – кто-то от этой привычки избавился, и есть примеры достаточно убедительные и документированные. Но я еще раз повторяю, что все, что в этом смысле полезно, не может вступать в противоречие с законами.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня, будучи на комитете Госдумы, Вы сказали о том, что надо ужесточить законодательство. Что вы имели в виду?

В. ЧЕРКЕСОВ: Откровенно говоря, я не помню, чтобы я призывал к ужесточению законодательства.

А. ВЕНЕДИКТОВ: По каким-то статьям вы говорили.

В. ЧЕРКЕСОВ: Я наверное говорил о том, что является вполне адекватным обстановке то, что в декабре прошлого года была усилена ответственность за совершение преступлений, связанных со сбытом наркотиков. До 20 лет лишения свободы теперь наказываются те, кто этим занимаются. И я подтвердил, что это правильная и совершенно соразмерная тому ущербу, который наносят эти люди, мера наказания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Дмитрий Волчек из Торонто пишет: "В США обнаружили, что патрулирование улиц жителями районов сильно мешает наркоторговцам продавать наркотики детям. Жители сами задерживают наркоторговцев и вызывают полицию. Почему ваше ведомство не хочет хотя бы использовать этот старый опыт?".

В. ЧЕРКЕСОВ: Я ни разу не высказывался, и вы прочитали это письмо, обращение, – с огромным интересом отношусь к любому варианту участия общественности в антинаркотической работе. И поэтому убежден в том, что и такие формы приемлемы в стране. Мы готовы к тому, чтобы поддержать любую общественную организацию, или какую-то группу населения, которая, в том числе и так будет влиять на обстановку у себя в городе, селе или в районе.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Теперь перейдем к неким методам, которыми ваши сотрудники или прокуратура борется с наркотиками. Наши слушатели внимательно следят за этим. Например: "Прокомментируйте ситуацию с арестами книгопродавцев за такие образчики прозы, как рассказы "Под экстази" Бегбедера?'. И еще: "Изъятие книг, видимо, легче, чем бороться с наркобизнесом". И тут же нам напоминают про Конан-Дойля.

В. ЧЕРКЕСОВ: Я понимаю, как много смешалось в этой теме, и есть, безусловно, какие-то анекдотические примеры. Кстати, очень часто они, когда начинаешь проверять, не подтверждаются, и даже вот эта ссылка на аресты книгопродавцев абсолютно несостоятельна. По всем эпизодам, которые связаны с реагированием на распространение литературы, которая рекламирует наркотики, принимались административные решения. Причем, административные решения принимались не нашим ведомством, а судом. Суд, рассматривая тот или иной продукт литературный – а речь идет не о художественной литературе. Никогда в суд не предоставлялись для оценки, для того, чтобы было принято решение о наложении штрафа – такая мера обычно применяется, – не передавались ни гражданами, ни организациями, ни сотрудниками службы какие-либо произведения из разряда художественных. Речь идет о тех, которые являются частью субкультуры, частью того очень сложного процесса агитации, вовлечения в употребление наркотиков. И, кстати, это требование международных соглашений – любая реклама наркотиков в странах, которые подписали конвенции, а мы их подписали в 88 г., в том числе, – запрещена.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А как определить – реклама это, или не реклама?

В. ЧЕРКЕСОВ: Реклама – это употребление в произведении рецептов изготовления наркотиков. Это пропаганда употребления наркотиков, когда увлекательно говорится о том, как меняется настроение или состояние души, когда он принимает тот или иной вид наркотиков. Но опять-таки: речь идет о литературе, которую принято называть популярной, – просветительской у меня не поворачивается язык...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не художественной. То есть Конан-Дойля мы не будем трогать?

В. ЧЕРКЕСОВ: Никогда. Будем читать и радоваться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: "При проверке первого рейса поезда Худжент-Саратов выяснилось, что 150 из 500 пассажиров пытались въехать в Саратовскую область нелегально", – вам что-то известно про эту историю?

В. ЧЕРКЕСОВ: Это рядом с темой, о которой мы говорим. Именно об этом эпизоде я не знаю, но действительно есть проблемы с пассажиропотоками из Таджикистана – так бы я сказал. Это и проблемы, связанные с обнаружением тайников с наркотиками...

А. ВЕНЕДИКТОВ: В поезде?

В. ЧЕРКЕСОВ: Да, и это факты. Это иногда бывает связано с каким-то конкретным человеком, и есть возможность привлечь его к ответственности, иногда это относится к разряду так называемой бесхозной контрабанды...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Якобы...

В. ЧЕРКЕСОВ: Якобы. Хотя мы понимаем, что в этом поезде есть лицо, которое либо осведомлено и должно помочь кому-то изъять эту закладку, или перевозит, но прямого отношения не выказывает. Что касается проблемы незаконных мигрантов, то она существует и не только в отношении Таджикистана. Это очень сложный вопрос, и я думаю, что надо на него смотреть шире, чем подозрения в совершении преступления.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не об этом вопрос. Это связано – незаконная миграция и перевозка наркотиков? Если это люди, не обладающие никаким статусом – их можно использовать. Их можно нанимать на любые работы.

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы абсолютно правы. Дело в том, что, как правило, перевозчиками наркотиков из числа граждан Таджикистана оказываются бедные люди. Бедные не в том смысле, что судьба их незавидна, а в том, что у них нет средств к существованию. И одна поездка, рискованная поездка, даже с небольшой партией наркотика, дает возможность этому человеку, его семье несколько месяцев жить. И поэтому они, хотя, безусловно, являются фигурантами преступной деятельности, привлекаются к ответственности, они обязаны, в конце концов, быть привлечены и наказаны, но они – маленький и несчастный элемент этой наркосистемы. Потому что зачастую они не знают всей цепочки от того хозяина до того, кто должен получить, передать дальше, или продать. Они работают, понимая, конечно, что занимаются делом незавидным и наказуемым, но это во многом предопределено их положением там.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А удается, если вам попадается такой человек... кстати, кто ведет следствие – вы, или следствие ведут органы МВД на территории России?

В. ЧЕРКЕСОВ: На территории России следствия по делам о наркопреступлениях, выявленных нами, мы ведем сами. Я хочу заметить, что за этот год, с 1 июля 2003 по 30 июня 2004 г. федеральная служба выявила и пресекла 41 тысячу преступлений. Это огромное количество уголовных дел было в производстве у следователей федеральной службы. У нас около 2.200 следователей...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы слышали, что вы сейчас сказали? 13 дел в день..

В. ЧЕРКЕСОВ: Уточню – тысяча дел в неделю.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 130 дел.

В. ЧЕРКЕСОВ: Тысячу дел в неделю возбуждается в РФ в связи с совершением наркопреступлений. Добавлю, что мы занимаемся в основном расследованием уголовных дел о тяжких, особо тяжких преступлениях, связанных с деятельностью организованных преступных групп, – они в этом объеме 41 тысячи уголовных дел составляют более 80%.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас мы переходим к нашему голосованию.

Итак, мы с Виктором Черкесовым задаем вам вопрос – вы сами, или кто-нибудь из ваших родственников, или знакомых употреблял когда-нибудь наркотики? Да или нет? Это просто справочное голосование, тем более что оно анонимное и бесплатное. Если вы сами или кто-нибудь из ваших знакомых и родственников употреблял наркотики, наберите номер 995-81-21. Если никогда, и вы не знаете таких людей близко от вас, то другой номер телефона – 995-81-22. Думаю, это будет интересно, хотя это не репрезентативное голосование, но важно понять соотношение. А пока идет голосование, задам вопрос Полины: "А куда эти тонны исчезают? Насколько контролируется уничтожение наркотиков?"

В. ЧЕРКЕСОВ: Это, безусловно, контролируется. Я могу формально ответить, ссылаясь на то, что существуют очень жесткие и проверяемые по последствиям инструкции, которые заставляют в особых условиях хранить изъятые по уголовным делам наркотики, в известные сроки, когда суд принимает решение, уничтожать эти наркотики – это все делается комиссионно, ответственно. Могу вам сказать, что у нас развернута не только здесь, в центральном аппарате, но и по всей территории страны служба собственной безопасности, которая, в том числе, не только выявляет попытки внедрения в систему наркоконтроля каких-то представителей криминальных структур, но и заботится о здоровье, я имею ввиду нравственном, служебном здоровье нашего личного состава. И никаких сигналов о том, что те 30 тонн наркотиков, которые мы изъяли за год, ушли на вторичный рынок, у нас не было.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Они как-то маркируются на всякий случай?

В. ЧЕРКЕСОВ: Маркируется каждая изъятая партия. Она хранится в соответствующей упаковке, с печатями, подписями понятых, с журналом, в специально отведенной, охраняемой, оборудованной сигнализацией и особым режимом допуска комнате.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть здесь Полина может не беспокоиться.

В. ЧЕРКЕСОВ: Уверен, что так.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И у нас есть ответ радиослушателей. Всего нам позвонили 1953 звонка, 41% ответил "да", 59 – "нет". Как бы вы эти цифры интерпретировали? Я только скажу, что по опросу фонда "Общественное мнение'" год тому назад, правда, на этот же вопрос по России ответили так: "да" – 13%, "нет" – 84. Затруднились – 4%.

В. ЧЕРКЕСОВ: Я думаю, что сама форма опроса позволила откровеннее реагировать на вопрос тем, кто позвонил в эфир. И эти цифры, безусловно, подтверждают и масштаб, и опасность угрозы, которой для нас стала, к сожалению, очевидной.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали, что большинство наркоманов – это люди моложе 30 лет. А можете вы приблизительно сказать – распространение наркотиков в России – это крупные или малые города, или деревни...

В. ЧЕРКЕСОВ: Знаете, начиналось, и сегодня культивируется как наиболее активная часть этого криминального бизнеса – все в крупных городах. Крупные города, такие, как Москва, Петербург, Екатеринбург, Ростов, еще можно назвать некоторые города-миллионники – это по всем законам жанра, вы понимаете, что чем больше консолидировано населения, тем все приемы, связанные с продажами наркотиков, они более успешны, более прибыльны. Сейчас можно говорить о том, что в последнее время на передний план вышли и территории субъектов РФ, которые относятся к так называемым "донорам" – это такие отдаленные от наркотрафиков территории, как Ханты-Мансийский округ, и Ямало-Ненецкий округ – там уровень жизни позволяет людям, и молодым, в том числе, покупать наркотики. Поэтому распространяемость наркотиков там очень велика. Но при всем при том, к сожалению, я об этом часто говорю, и слышу это от губернаторов, руководителей самых разных по географии, по социальному положению территорий – сегодня и в сельских районах тех областей, которые далеки от наших южных границ, и не имеют традиции употребления наркотиков, – наркотики попадаются в школах.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть через молодежь.

В. ЧЕРКЕСОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наталья спрашивает: "По роду службы я обязана сообщать в районное МВД или управление по борьбе с наркотиками информацию о наркопритонах. Проверяется ли информацию, принимаются ли меры по борьбе, или все – для "галочки"? С уважением, работник наркодиспансера".

В. ЧЕРКЕСОВ: Безусловно. Не только проверяется. Я еще раз готов подтвердить, что задачи, которые поставлены перед нашими территориальными подразделениями – они совсем не построены на повышении цифровых показателей, на том, чтобы за счет каких-то суетливых, мелких, но многочисленных действий добиваться красивых отчетов и похвалы от начальства. Наша задача – это как раз выявить, локализовать те точки, которые являются базовыми для распространения наркотиков. Притоны к таковым относятся. Мы почти во всех субъектах федерации открыли телефоны "горячей линии", принимаем десятки тысяч и анонимных, и открытых... Анонимных – потому что люди часто боятся. Боятся того соседа, который ниже этажом торгует наркотиками, и на которого уже не один год управы не найти... Есть, и их достаточно много, прямые обращения – когда не по телефону, а приходят в наши подразделения и указывают на адреса...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Смотрите, Валентина спрашивает: "В нашем доме, во время ремонта, в шахте лифта обнаружили толстый слой использованных шприцев. Куда заявить?".

В. ЧЕРКЕСОВ: Туда, где живет слушательница. В любом городе есть подразделение наркоконтроля.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Александр из Перми: "Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу развернувшейся в уральской прессе и интернете дискуссии на тему экспериментального введения в Свердловской области так называемой "метадоновой программы", и вообще по поводу обсуждения этой темы в масштабах России и других регионов". Что такое 'метадоновая программа?

В. ЧЕРКЕСОВ: Для меня новость то, что метадоновая программа развернута хотя бы в какой-то российской области.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тут говорится об обсуждении.

В. ЧЕРКЕСОВ: Обсуждение – да. Потому что мы избегаем этих экспериментов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А что это такое – метадоновая программа?

В. ЧЕРКЕСОВ: Это способ отрыва от наркозависимости героиновой через привыкание к метадону, другому, очень сильному наркотику. Авторы этой программы убеждены в том, что ущерб для здоровья при употребления метадона не такой, как от героина, и поэтому вот такой переход на иной вид наркотика вытягивает человека из героиновой зависимости. Однако никаких проверенных, никаких конечных выводов о том, что это, грубо говоря, полезнее для очень большого числа людей, нуждающихся в реабилитации, лечении от наркомании героиновой, сегодня не добыто. Поэтому мы эти дискуссии, естественно, слышим, участвуем в обсуждении, но мнение специалистов-медиков России сегодня за то, чтобы в эти программы не включаться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте немножко по поводу борьбы с ветеринарами, с гинекологами, теперь и стоматологами – в последние два дня. Я напоминаю, что речь идет о том, что врачи незаконно приобретают, используют и колют это лекарство. Теперь и гинекологи – процесс пошел.

В. ЧЕРКЕСОВ: Заверяю вас, что с ветеринарами, гинекологами, наркологами, врачами мы не боремся, а вместе с ними активно пытаемся влиять на здоровье населения. Это та категория специалистов, которые являются нашим, как раньше говорили, активом. И, безусловно, решать полицейские задачи, не имея возможности повлиять на спрос, на поведение людей, не имея ресурсов на реабилитацию, лечение этих людей, нельзя. А в этом процессе участвуют те, о ком вы сейчас сказали. Кетаминовая тема – она уже не один месяц звучит, хотя я не могу не объяснить, что очень трудно реальные масштабы этого конфликта соотнести с реальными масштабами криминальных проявлений в сфере наркопреступности, с которой мы имеем дело. Что подразумеваю я? У нас в стране 44 тысяч ветеринаров, которые практикуют ежедневно, осматривая, или делая операцию домашним животным... Я уже сказал о том, что наша работа связана с борьбой... с организованной наркопреступностью. И она имеет своей целью не только ликвидацию каких-то криминальных звеньев занимающихся транспортировкой или продажей наркотиков. Главная цель – это спасти человека, сделать так, чтобы как модно меньше этой отравы попадало в употребление. Кетамин, о котором мы говорим, это психотропное вещество, которое внесено в список номер 2, утвержденный международной конвенцией, подписанный Россией. Он ограничен к обороту, для того, чтобы использовать, хранить или делать иные операции с кетамином, нужно иметь соответствующие регламенты, как во всем мире. И я добавлю еще то, что кетамин в Европе является достаточно часто употребляемым психотропом именно в среде наркоманов. Поэтому речь не идет о том, чтобы каким-то образом контролировать движение препарата, не употребляемого человеком. Когда говорят о том, что вкалывают инъекции кетамина собаке и кошке, надо иметь в виду, что наркотики, психотропные вещества – они универсального употребления. И мы призваны к тому, чтобы контролировать движение этих опасных веществ для того, чтобы они не попали к человеку. Еще раз к этой теме. В стране в прошлом году было возбуждено 21 уголовное дело о нарушениях в хранении и сбыте кетамина. 21 уголовное дело, а я говорил, что служба выявила 41 тысячу наркопреступлений. Хочу вас уверить, что никакой специальной цели внедриться в ветеринарную среду, произвести там какой-то переворот, или переделить рынок, или напугать докторов и огорчить хозяев домашних животных, мы не ставили. Мы исходили из того, что контрабандно поступающий на реализацию кетамин, а кетамин, который употреблялся на этих операциях, это кетамин уже нелегального происхождения. Весь кетамин, который делается Московским эндокринным заводом, единственным предприятием в стране, выпускающим этот продукт, идет по поставкам прямым в страны СНГ. В России по ряду причин кетамин не поставляется. И все, что вкалывается животному, получено, как раньше говорили, из-под полы... это хороший, надежный рынок.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы хотите сказать, что в России официально кетамина нет?

В. ЧЕРКЕСОВ: Нет. Этот кетамин, еще раз повторяю, зарубежного или контрабандного происхождения. И мы вышли на проблему, связанную с ветеринарией, когда мы столкнулись с практикой незаконного ввоза в страну кетамина – до животных и ветеринаров было еще очень далеко. У нас есть ряд уголовных дел, по которым проходят люди, ввозившие, в основном это из стран Восточной Европы, партии кетамина в Россию для реализации в среде наркоманов. Как выяснилось позднее, часть этого кетамина поступала и в ветеринарию. Проблема, о которой мы сегодня говорим, стала таковой, и я готов повторить то, что говорил и прежде – есть, безусловно, некоторая прямолинейность в том, как решались вопросы с возбуждением этих уголовных дел. Безусловно, ситуация требовала того, чтобы разобравшись с этой, довольно мутной практикой. Надо было провести профилактические мероприятия, надо было объяснить еще раз тем, кто явно нарушал закон, потому что нет ветеринара, который еще когда учился в ветеринарном вузе, не усвоил четких строгих правил того, что наркотики и психотропные средства хранятся при определенных условиях, требующих и режимных стандартов, и допусков, и, в том числе, и ответственности. Надо было, конечно, сначала сделать это, надо было, конечно, больше и понятнее объяснить населению всю несовместимость этой практики с установленным порядком. Надо было, безусловно, не в декабре 2003 г. Минсельхозу и Минздраву подписывать то известное распоряжение, по которому кетамин уже включен в перечень психотропных веществ, допустимых в ветеринарной практике, а делать это несколько лет назад, когда она уже возникла. Надо было, безусловно, спешить и догонять время.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас подписано распоряжение, что это допустимо?

А. ЧЕРКЕСОВ: Распоряжение подписано, однако нет сейчас регламента, который позволил бы той или иной ветклинике закупить, хранить и использовать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А кто должен это делать?

В. ЧЕРКЕСОВ: Это должен сделать Минсельхоз и Минздрав. Что касается федеральной службы, то я еще раз уверяю слушателей в том, что гонений не предусматривалось и не предусматривается. Те отдельные, их осталось три или четыре уголовные дела, которые были возбуждены еще в прошлом году, находятся сейчас на рассмотрении суда, и никаких иных мер по влиянию на ветеринарную практику с нашей стороны, не планируется.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Знаете, что еще наши слушатели отмечали по тем кетаминовым делам, которые широко освещались? Две вещи – первое – одному из врачей было предъявлено прокуратурой незаконный сбыт кетамина, когда он вколол собаке, то есть собака была приобретателем...

В. ЧЕРКЕСОВ: Это нелепо, конечно...

А. ВЕНЕДИКТОВ: И второе – это то, что, видимо, ваши сотрудники уже – они как бы провоцировали, специально создавали ситуацию, при которой врач приезжал с шприцем, там была больная собака...

В. ЧЕРКЕСОВ: Имелась в виду неуклюжая попытка совершить контрольную закупку.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, совершенно верно.

В. ЧЕРКЕСОВ: Это действительно уже вчерашний день. Понятно, что действия эти были достаточно неуклюжими, хотя они не выходили за рамки допустимого. Но, тем не менее, не это является сегодня базовой и ключевой проблемой в борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наталья: "Кетамин применяется при мелких гинекологических операциях, это супер-учетное средство".

В. ЧЕРКЕСОВ: Абсолютно права. Но дело в том, что операции, о которых говорит слушательница, производятся в учреждениях здравоохранения, и там никаких ограничений для применения наркотиков и психотропов нет, в отличие от ветеринарии.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Дмитрий спрашивает: "Какие методы применяются для борьбы с синтетическими наркотиками, объем которых в тысячу раз меньше героина?". Есть такая проблема в России?

В. ЧЕРКЕСОВ: Компетентное мнение о том, что сегодня синтетические наркотики на российском рынке занимают еще почти незаметное место. Это так, сегодня рынок российский в виду близости к Афганистану и достаточно низкой стоимости по сравнению с Европой, он заслонил все остальное. Синтетические наркотики – это бич Европы, это бич Юго-Восточной Азии, Китая...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Они дешевле?

В. ЧЕРКЕСОВ: Они не столько дешевле, сколько проще в производстве, технологичнее в производстве наркотики синтетические. Потом, это более компактные партии для контрабанды, переброски их для продаж, и поэтому с экономической точки зрения это, конечно, намного эффективнее. Мы должны думать о том, уже понимая, как складывается мировая тенденция, а я уже ссылался на нашу в этом смысле благоприятную возможность – не ошибиться так, как это делали другие. Мы сегодня проходим ту фазу, которую уже переступили страны Западной Европы или США. И мы не можем не понимать, что при жестких мерах по ограничению производства и контрабанды героина в Афганистане, наркобизнес перейдет к другим видам наркотиков – им нужны деньги, прибыль, поэтому производство синтетических наркотиков сегодня, в основном, сосредоточено в Голландии, Польше, в странах Бенилюкса, не только в Нидерландах, и оно сегодня работает пока не на российский рынок. Но это вполне вероятно. Более того, наши ресурсы, – я имею ввиду индустриальные ресурсы, наличие огромного количества химических, фармацевтических производств, огромного числа специалистов в этой сфере, которых за серьезные деньги уже и сейчас привлекают к организации подпольных лабораторий – это чревато тем, что Россия может стать и страной, в которой могут производиться свои синтетические наркотики. Пока это делается кустарно, пока доля синтетиков на российском рынке весьма невелика, но мы уже сейчас должны это предусматривать и превентивно влиять на разрастание этого сектора.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Та же Валентина спрашивает: "Как найти подразделения наркоконтроля?" Физически? Куда-то можно позвонить? Телефоны открытые?

В. ЧЕРКЕСОВ: Безусловно. Мы сейчас, и я это имею возможность проверить, потому что получаю ежедневно обзор региональной прессы, которая отражает деятельность наших подразделений на территории России, везде действуют открытые телефоны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я потом возьму у вас телефоны и мы это объявим в эфире. Виктор Васильевич, есть такой американский писатель Клэнси – вы читали? "Скрытая угроза"... мы же знаем по произведениям... вот я вижу эту службу по борьбе с наркотиками, американскую, и понимаю, что она посильнее ФБР будет, в том числе, и по возможностям. Вы считаете, что в нашей стране вашей службе не хватает чего – силовой составляющей, оперативно-розыскной составляющей, законодательной базы? Раз идет развитие, значит, чего-то не хватает. Границы – понятно, общее состояние – понятно. Для службы, чтобы она была более эффективна – куда ваша служба должна сосредоточить... можно пятерней бить, но лучше кулаком...

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, я неправильно сказал о нехватках...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не нехватки, направление главного удара?

В. ЧЕРКЕСОВ: Я, тем не менее, понимаю, что год работы, хотя это период стремительного развертывания огромной системы, которая должна каждый день заниматься выявлением конкретных правонарушений, реагировать на них, добиваться совершенно конкретных и значимых результатов, я уже говорил о том, что мы направляем наших сотрудников не на малозначительные проявления, а на те, которые являются базовыми, определяют наркоситуацию в стране. Год – это очень небольшой период для определения достаточности ресурсов, или неполноты каких-то стратегических приоритетов. Но можно говорить и сейчас о том, что мы, безусловно, должны усиливать внешнюю составляющую. Я имею в виду то, что борьба с наркопреступностью не может быть занятием региональным, межрегиональным, или даже национальным в масштабах одной страны. Наркосистема – это огромная структура транснациональной преступности. Она сформирована десятилетия назад, она очень умело разбита на различные уровни, роли, и поэтому без очень жесткой связки с деятельностью наших коллег из самых разных государств, не всегда даже соседних, нам всерьез бороться с этим будет очень трудно. И мы понимаем эту составляющую не как политическую или протокольную работу, необходимую для статуса нашей большой страны и подтверждения того, что она участвует в мировом процессе борьбы с наркоугрозой. Это нам нужно тоже каждый день, это нам нужно для того, чтобы мы с упреждением работали по тем центрам, где формируется наркотрафик. Вовремя получали информацию о движении, об интересе, участии в том или ином проявлении преступных групп... или числа наших сограждан, или тех, кто бывает в нашей стране, и, соответственно, снабжали такой же информацией наших коллег – только в таких клещах можно держать преступность.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Был такой вопрос на пейджере – в 96-99 году, когда территория Чечни была не под контролем, очень много писали, что Чечня является территорией транзитной, хотя не понимаю, как она могла быть транзитной. Но тем не менее. Сейчас вы можете сказать, что эта территория закрыта – хотя бы для транзита? Или нет оттуда ничего?

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, есть оттуда, есть и там. Чеченское управление наркоконтроля работает достаточно заметно, у них есть значимые результаты, они не вырываются, может быть, из общего ряда кавказских территорий. Говорить о том, что Чечня – это особый очаг либо производства, либо перевалки наркопотоков, не приходится.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И еще вопрос. Вы говорите, что ваша цель – борьба с наркобизнесом. Вы можете назвать две цифры, скажем так... конечно, они экспертные – это вообще объем рынка мирового, и в России объем рынка?

В. ЧЕРКЕСОВ: Да, экспертные оценки есть, хотя, как вы понимаете, они все-таки базируются на величинах очень трудно доказуемых, абсолютных и базовых цифр, и возможности проверить их до какой-то математической точности нет. Но, тем не менее, ООН этим занимается, мы, безусловно, не только ссылаемся, но и часто опираемся на оценки, которые даются через совокупность докладов национальных ведомств, через анализ этих докладов ООН, и они в последнее время таковы: емкость мирового наркорынка, ежегодно, вычисляется от 400 до 700 млрд. долларов. Есть и более резкие оценки, которые доводят величину до одного триллиона долларов в год. Но в специальной литературе, в экспертной среде, является более корректным вот этот коридор...

А. ВЕНЕДИКТОВ: 400-700...

В. ЧЕРКЕСОВ: В России, исходя из тенденций последнего времени особенно, и я уже говорил, что рынок героина стал основным, и конечно, героин, хотя я и ссылался на более низкие цены по сравнению с Европой героина в России, но героин это не марихуана, это более дорогой наркотик, поэтому и российский рынок вырос. И мы исходим из того, что каждый год на операциях с наркотиками внутри России зарабатывают не менее 10 млрд. долларов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я сейчас пытаюсь срочно вспомнить, какой у нас рынок оружия, сколько мы продаем оружия на внешнем ...

В. ЧЕРКЕСОВ: В два раза меньше. Там есть документы, которые подтверждают величину каждой сделки, но, тем не менее, можно говорить о таком сопоставлении.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 10 млрд. долларов. А какой бюджет вашей службы?

В. ЧЕРКЕСОВ: Бюджет нашей службы годовой около 7 млрд. рублей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что слушатели поняли, сравнили, с чем приходится бороться. И задам, наверное, последний вопрос – может быть мы даже чуть-чуть вылетим за новости, – скажите пожалуйста, все-таки – есть государство в лице вашей службы и, видимо, в лице органов образования – ну, по-разному, – которые борются... есть общественные организации, есть семья – где все-таки основная тяжесть, на кого, на какую из этих структур – они все по-разному это делают, как вам кажется, сейчас в России – все занимаются... кто должен в основном бороться с таким привыканием, особенно молодежи, к наркотикам? Где номер один?

В. ЧЕРКЕСОВ: Вы знаете, наверное, такой ряд выстроить безошибочно очень трудно. Потому что мы, к сожалению... Вот если эту полицейскую составляющую понимаем и освоили достаточно хорошо... и я уже много говорил, как это дело решается сегодня, оно построено активно, результативно, и я убежден в том, что мы не в течение жизни поколения, а в сжатые и вполне близкие сроки нанесем существенный удар по наркопреступности. Вот то, что касается работы с населением, то, что не менее значимо. А я думаю, что это практически одинаково важные проблемы – это работа с людьми по сохранению людей от привычки, от тяги к наркотикам, по реабилитации тех, кто так или иначе втянулся в это, она абсолютно необходима. Но пока она у нас протекает в непрофессиональных формах. К сожалению, иммунитета на втягивание в наркозависимость у страны не было, все стремительно произошло, механизмов общественных, медицинских, административных, которые, так или иначе построили бы вот этот заслон от тяги к наркотикам, тоже нет, и здесь все нужно делать стремительно и общими усилиями – педагогов, ученых, авторитетных представителей власти, священнослужителей – у нас очень серьезный опыт и мы работаем с людьми из Православной церкви, которые, кстати, имея не только возможности вот такого рода, но и опыт гражданской жизни есть, есть специалисты-медики среди них, есть психологи, и они добиваются очень больших результатов, когда работают с людьми, влияя на душу, а не только на какие-то физические параметры организма. Так вот все это, безусловно, должно быть включено уже сейчас. Но цельной программы сегодня, к сожалению, нет, мы занимаемся тем, что подготовили и представили в правительство объемный документ, и я вас уверяю, что он не носит характер очередного прожекта или бюджетной росписи – это продуманный и полезный для исполнения проект федеральной программы, где основными мероприятиями являются мероприятия по антинаркотической пропаганде и по реабилитации наркозависимых. Полицейская задача – она обеспечивается другими ресурсами, и не вызывает сегодня таких сомнений, как вот эта важная работа.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое, Виктор Васильевич. Спасибо, что вы пришли к нам в эфир. Я напоминаю, что в прямом эфире был Виктор Черкесов.