Rambler's Top100 Информационно-публицистический ресурс «НЕТ - НАРКОТИКАМ!» (narkotiki.ru) НЕТ - НАРКОТИКАМ: ХРОНИКА
главное новости по оперативным данным официально закон антинаркотическая реклама фоторепортажи массмедиа здоровье родителям, учителям, психологам мнения экспертов исследования журнал "Наркология" книжная полка о проектепоиск

Интервью с А.

14 ноября 2002 :: В. Дружинин

Наше время интересно тем, что мифотворчество стало крайне простым. Лавинообразное увеличение информационного потока захлёстывает сознание, становится всё труднее отделить правду от домыслов. Сейчас трудно найти тему, порождающую больше мифов, чем наркотики. Единственный способ понять, что такое наркотики, что они делают с человеческой жизнью – выслушать тех, в чьей биографии наркомания и наркоторговля были как факт. Не осуждать, не оценивать – выслушать. А потом сделать выводы. Честно, для себя.

Виктор Дружинин: Давай просто, с самого начала. Как ты лично столкнулся с наркотиками?

А.: В компании друзей появились наркотики. Конечно, сначала периодически мы употребляли спиртное, часто пили и так или иначе потом появились таблетки, которые мы сначала мешали со спиртным. Потом появилась марихуана. Она стала распространена по Москве.

В. Д.: Какой это был год?

А.: Это был... наверное, 90-й год. Когда появилась марихуана, я был в армии. Служил под Москвой, приезжал в Москву в увольнение и мои друзья уже употребляли, уже курили и я в этих увольнениях первый раз попробовал. Тоже стал курить. Это было где-то в 91 году. И в 92-м, когда я демобилизовался, я уже частенько курил вместе с ними. В 93-м году появился мак, "черняшка", солома, когда что было. В основном все мои друзья уже потребляли наркотик.

В. Д.: То есть уже кололись?

А.: Да, кололись. Там сразу внутривенное употребление. Какое-то время я отказывался. Мне предлагали, но так, ничего настойчивого не было. Просто попробуй потому, что все под этим кайфом, а я либо пил, либо курил.

В. Д.: Можно сказать, что друзья тебя подталкивали?

А.: Ну в каком-то смысле да, конечно. Это было неизменно. В общении с моими друзьями появился уже наркотик и так или иначе я с ним сталкивался. Выбор был такой: либо вообще не общаться с этими людьми, либо рано или поздно начать употреблять. И через какое-то время я попробовал.

В. Д.: Когда ты начинал, ты знал что-нибудь о негативных последствиях? Ты знал, что это наркотики, что развивается привыкание, что бывает ломка?

А.: Я знал, что это наркотики. Исключительно по фильмам, что были в то время, их было не так много. Но в принципе, я не был совсем слепым, я понимал, что это наркотик и от него бывают ломки. И разговоры тогда между нами ходили, что просто так ломок не будет, это надо какое-то время каждый день употреблять и мы не такие дураки, что бы это делать. Мы употребляли сначала, максимум, раз в неделю. Этого недостаточно, чтобы стать преступником или чтобы у меня были ломки. Это было просто развлечение, т.е. разговор был о том, что этот кайф лучше, чем то же спиртное, или план, или колеса и лучше я сейчас употреблю мак, чем пойду и нажрусь водки.

В. Д.: А лучше в каком смысле?

А.: Ну в том плане, что большой разницы нет с социальной точки зрения. То есть я хочу как бы отдохнуть. Если раньше я для этого напивался и с друзьями проводил время, то сейчас я употреблю наркотик и ничего страшного от этого не произойдет.

Постепенно это переходило на более частое употребление. Обычно это было так, что были свободные дни, какие-то праздники и опять нечего делать. И если раньше я в это время напивался со всеми, то сейчас вместо этого я употреблял мак, "черняшку".

И где-то через полгода появился героин. Кто-то из ребят уже его пробовал и принес на пробу. Первый раз я понюхал его. Это ничего не значит, случайно так получилось. Мне понравилось и большой разницы в самом кайфе не было. Разница была в том, что это было проще в изготовлении и в употреблении. И доставать было проще тогда его. И поэтому после первой пробы практически сразу я и все мои друзья перешли на героин.

В. Д.: Разница между одним и другим вариантом наркотиков оказалась очень сильна? Или нет?

А.: Нет, совсем нет, абсолютно ее не было. Единственная разница: в доставании было проще. Первое время употребления героина я еще иногда употреблял мак...То есть особой разницы в употреблении и время провождении не было. Героин было проще достать и приготовить...(Пауза)

В. Д.: Рассказывай, рассказывай.

А.: Где-то в течение полугода употребления героина я относительно его контролировал, пытался контролировать употребление с тем, чтобы не перейти на ежедневное, чтобы не было ломок и так далее. У меня тогда была как бы и учеба, и работа. Я учился на вечернем в институте и работал в банке, т.е. престижная такая работа была. Все казалось бы было нормально. И более частое употребление началось опять же в какие-то праздники. Этот момент я хорошо помню, майские по-моему праздники. Делать было нечего и несколько дней были, когда я стал каждый день употреблять. Потом граница, что только по субботам или воскресеньям она уже перестала существовать. Я стал себе позволять два-три раза в неделю употреблять. Но опять же пытался контролировать, что, если это было каждый день, то, допустим, только два дня, третий день я делаю перерыв.

В. Д.: Ты понимал, что необходимо очень жестко это контролировать?

А.: Да, был такой видимо страшок, не то, что бы страх, а маленький страшок, чтобы не стать наркоманом в том моем понимании, то есть, чтобы у меня не было ломки. Это понимание наркомана было у меня, что не должно ломать.

В. Д.: А к этому времени кто-нибудь из твоих друзей уже подсел плотно?

А.: Да. К тому же появился такой момент... Мы к тому времени доставали вместе наркотик, скидывались или часто мы в то время кидали барыг.

В. Д.: Кидали – в смысле грабили?

А.: Давали деньги, как будто покупали, потом деньги забирали. Все это было вместе, 5-6 человек нас было, и все это поровну мы потом делили. И появился такой момент, что один-два человека стали говорить, что их как бы "кумарит". Это появилось новое слово в лексиконе. Это некое подобие ломки, первые признаки ее на легком физическом уровне: слезы, сопли, недомогание, гриппозные симптомы. Я помню, что отношение к этому было как к какой-то моде. Это модно, раз меня кумарит от наркотиков, то это круто.

В. Д.: Даже это считалось модным?

А.: Да. На этой почве люди просили себе побольше. Естественно срабатывала жадность... Это было как игра в то время. Не было серьезного страха, никто не понимал, естественно, к чему это может привести. Это была временная игра, во время которой все, и я в том числе, были уверены в том, что это можно прекратить в любой момент. Но никто не прекращал.

Еще через полгода приема героина у меня появились признаки физической зависимости. Меня тоже стало кумарить, когда я делал перерыв. Тогда уже было почти ежедневное употребление, 5-6 раз в неделю обязательно.

Первые кумары не испугали нисколько. Всегда говорились какие-то отговорки себе. Сначала я боялся кумаров, потому что это был признак наркомании. Потом, когда они появились, я говорил себе о том, что стоит два-три дня не ширяться, и все будет нормально. Кумары пройдут, и я опять смогу раз в неделю... И были люди, которые были примером наркоманов, которые употребляли, допустим, мак долго и находились в жутком, ужасном положении. Это были для меня настоящие наркоманы. Я не считал себя наркоманом на тот момент. Страха не было никакого, все продолжалось. Я продолжал работать, учиться. Изменения происходили постепенно, но я их не замечал. Постепенно мне становилась безразлична учеба. Я стал чаще ее пропускать, т.к. учился на вечернем, а все эти движения происходили вечером. Стал раньше уезжать, чтобы успеть к движению, а потом просто перестал ездить. Я не обращал на это особого внимания. Я ни в коем случае не связывал вот это с наркотиками.

В. Д.: Тебе казалось, что это совершенно несвязанные вещи?

А.: Да, мне казалось, что здесь я волен поступать так, как я хочу. Я могу и употреблять и продолжать учиться. Просто я решил сегодня уехать с учебы раньше, потому что устал. Но я не связывал это с употреблением.

В. Д.: Проблемы позже начались?

А.: Одна проблема началась примерно в этот же период. Первое мое серьезное столкновение с органами власти. Меня поймали за приобретение наркотика. Причем я получил год условно за это.

Это тоже не испугало нисколько. Единственным был неприятным момент, когда мама об этом узнала. Я был с другом и наши мамы приезжали забирать нас в отделение. Это было неприятно, поскольку надо было оправдываться перед родителями, что-то там говорить, какую-то ахинею нести. Причем удалось их обмануть. Мама ни в коем случае не могла поверить, что я употребляю наркотики. Было сказано: для кого-то, я доставал, попросили и т. д. Я получил год условно тогда. Меня это нисколько не испугало. Я почему-то думал, что это случайно произошло. Год до этого я употреблял безнаказанно наркотики, поэтому первое серьезное столкновение с милицией для меня было скорее исключением.

В. Д.: Пришлось откупаться?

А.: Нет. Был суд и я получил условный срок, год. Я помню, что когда мы вышли из зала суда, сразу пошли употреблять. У нас был с собой наркотик...

В. Д.: У вас был наркотик с собой, когда вы вышли из зала суда? В зале суда вы были с героином?

А.: Да. Это все было очень легкомысленно, все было как игра. Я не отдавал себе отчета в том, начинает происходить в моей жизни. Ну да, так получилось. Единственный урок, который я вынес, что следующий раз надо чаще оглядываться, вот и все. Чтобы не было хвоста и осторожнее покупать.

В. Д.: То есть мысль о том, что это могло закончиться не просто условным приговором, а сильно, и не в лучшую сторону изменить твою жизнь, тебя даже не посещала?

А.: Нет, не посещала. К тому же, в разговоре с друзьями я уже знал, что уголовно за это условно дают. За продажу, да, могут посадить, а за это обычно дают условно. Такие разговоры были, т.к. были случаи, когда кто-то из знакомых попадал в такую ситуацию. Поэтому страха не было.

Может быть, действительно, я относился к этому как к эпизоду в моей жизни, как к игре. Было детское отношение, чувство безнаказанности. Но я абсолютно был уверен, что я не окажусь в тюрьме, что я не буду все распродавать ради наркотиков. Я был уверен на 100%, что в любой момент я это прекращу, что я контролирую ситуацию.

В. Д.: Ты знал уже о том, как себя ведут наркоманы?

А.: Особенно нет. Опять же, только по фильмам. Близкое окружение, друзья, они все начали со мной употреблять. В то время мы брали наркотики на Миклухо-Маклая, у приезжих чернокожих друзей. С людьми, которые уже достаточно долго употребляют, я еще тогда не сталкивался. Если только в разговорах что-то слышал и к этому отношение было со смехом. Если рассказывали про кого-то из ребят, который стал выносить из дома, распродавал ради наркотиков, это был предмет скорее для смеха, над тем, какой он дурак, как так можно запустить свою жизнь, свое употребление, чтобы до такого докатиться. Тогда считалось, что все это контролируется.

В. Д.: Никаких параллелей с собой не возникало?

А.: Нет, абсолютно.

В. Д.: В это время у тебя еще нормально было и с работой, и с учебой?

А.: Да. Мне хватало денег на наркотики. У меня была хорошая зарплата. И манера приобретения наркотиков – то, что мы чаще кидали барыг, на это требовалось не очень много денег. Я был единственный из нашей компании, кто хорошо зарабатывал и чаще всего мои деньги были способом доставать наркотики. Я давал большую сумму на засветку, под нее мы брали деньги и эти же деньги возвращали обратно. Иногда не получалось, барыга убегал, или была ситуация, когда нельзя было забрать у него эти деньги обратно... То есть иногда деньги уходили, получалось, что мы купили, а не забрали. Но, в общем, мне хватало моей зарплаты, чтобы наркотики месяц употреблять и на мелкие нужды оставалось. Затруднений финансовых тогда не было.

В. Д.: А где находил продавцов?

А.: Тогда на Миклухо-Маклая, первый год торча... Там в общежитии жили студенты-негры и они продавали. Проблем со взятием не было. Иногда, когда проходили милицейские рейды, барыги все разбегались, приходилось час-полтора ходить их искать. Там были очень большие движения наркоманов и практически любого встречного встречаешь и спрашиваешь: где? Причем сразу же видно – человек взял или еще только ищет. По тому, с какой скоростью он идет, и по его физиономии, улыбается или удручен. И сразу спрашиваешь: где взял? Он говорит: там-то, там-то они есть. И сразу идешь туда.

В. Д.: Друг друга вы отличали безошибочно, с первого взгляда?

А.: Да, конечно. И барыг тоже. Там конечно не все негры ходили, продавали. Тогда был глаз наметан, чтобы отличить, и по одежде... Некоторые были постоянные и я знал, что у него я уже брал. Некоторые были новые. Обычно цыкаешь, он оборачивается или не обращает внимания. Они ж тоже нас искали. Они реагировали на наши знаки. Увидит наркоманов – начинает уходить в более менее тихое место, мы идем за ним.

В. Д.: Обычно специальных мест для этого не было?

А.: Нет, во дворах общежития, за ним. Там лес начинался, там иногда было. Там такая длинная аллея, по ней обычно все ходили, а для самой купли-продажи сворачивали во дворы общежитий. Там палисадники и все это было вечером, достаточно темные места. Тогда еще только начиналось движение и милиция так плотно с этим не работала. В гражданке милиционера было увидеть достаточно редкое зрелище. Они подъезжали в форме, на машинах, всеобщий аврал, все разбегались.

Когда меня поймали первый раз, кто-то из ребят, когда мы покупали наркотики, в толпе, показал на нас пальцем милиционерам, что мы взяли, т.е. он нас застучал, видимо на крючке был. И поэтому меня поймали, т.к. знали точно, что у меня есть.

В. Д.: Ты не знаешь, кто на тебя указал?

А.: Нет, даже внешне его не знал. Они нам сами признались, что нас сдали.

В. Д.: И не было даже интересно?

А.: Честно говоря, была какая-то злость в тот момент на этого человека, но я понимал, что я его не найду.

В. Д.: А если бы нашел?

А.: Ну наверное, отбил бы ему лицо, голову, а что еще делать с ним?

В. Д.: Сдают часто друг друга?

А.: Чем дольше я употребляю, чем чаще эти случаи происходят и со мной и в моем окружении, я слышал об этом. В начале употребления это случалось крайне редко. Это было не по понятиям, скажем так. Все были еще тогда при понятиях, у всех были свои взгляды на то, что сдавать – это западло.

В. Д.: А потом?

А.: Потом, со временем, я помню такие разговоры появились, что своих пацанов, с которыми употребляешь, сдавать это было действительно не по понятиям, нехорошо и так далее. Все-таки милиция – враги, а наркоманы – друзья. Но сдать барыгу уже считалось не западло. Говорили, что за барыгу, который продает мне наркотики, губит мое здоровье, буду сидеть в тюрьме, нафига это нужно?

В. Д.: Приходит все-таки в какой-то момент понимание, что это отрава, что ты буквально травишь сам себя?

А.: Потом уже конечно да, когда уже плотно в этом увяз и когда уже видишь что с тобой происходит. Понимал, что я по уши в дерьме.

Но тем не менее самообман на протяжении всего употребления. И если старые слова, которые я себе говорил, пока меня не ломает, то все нормально, сейчас уже не подходили, потому что уже была ломка, я говорил себе что-нибудь другое. Я смотрел на какого-нибудь Васю... У меня был друг, нет, так знакомый, я с ним не употреблял вместе, но я знал, что он сам торчал раньше достаточно плотно. И вот на момент моего общения с ним, он не употреблял уже больше года, или около двух. Причем бросил он так, что сам себе поклялся-побожился, и на силе воле он вытянул, бросил, не кололся. Причем в его присутствии наша компания, все вмазывались, он прямо рядом стоял, видел, но он от этого воздерживался. Так вот глядя на него и слушая подобные истории, возникала уверенность, что я не хуже их, раз они смогли завязать, то и я смогу завязать. Но этот момент, он почему-то всегда оттягивался.

Были самостоятельные попытки бросать, их было очень много. Удавалось не употреблять когда неделю, когда месяцы. Один раз до трех месяцев это дошло. Но потом по разным причинам я снова срывался. Либо друзья приходили, предлагали, либо я сам себе давал разрешение, что месяц-три я не употреблял, этого уже достаточно, я перекумарился, организм в какой-то мере окреп, я теперь достаточно много знаю про наркотики, знаю, что нельзя употреблять каждый день или через день, но с какой-то периодичностью можно, главное, чтобы это в систему не перешло. Таким умным я себя считал и поэтому давал себе разрешение и начинал употреблять снова. И всегда по-разному, но всегда очень быстро я опять оказывался на ежедневной системе.

В. Д.: Сколько тебе удавалось совмещать нормальную жизнь, учебу, работу с наркотиками?

А.: Все это очень относительно, но я бы сказал, что года два. Причем, на учебу я стал забивать где-то через год. Но совсем ощутимые потери, когда работа стала для меня безразличной, стал ее пропускать, у меня появились какие-то косяки, оплошности в работе стал допускать, за которые меня отчитывали – уже через два года общего употребления. В тот момент моя работа была для меня просто источником дохода. Если раньше она мне очень нравилась, то сейчас исключительно из-за зарплаты я ходил и создавал видимость работы, что-то делал, чтобы меня не уволили. Как только у меня появился другой источник доходов, я тут же ее бросил.

В. Д.: Какой источник доходов?

А.: Это уже криминал, мы стали уже доставать криминальным путем. Несколько человек, мы... грабили квартиры. Имели с этого достаточно денег и в работе я уже не нуждался, я просто на нее забил. Перестал ходить и меня уволили.

В. Д.: А собственно торговля наркотиками?

А.: Сначала я занимался... на жаргоне – "помогалово". То есть у меня были два или три, в разное время, барыги. В то время еще это были негры. Других барыг, не негров, тогда было мало, в моем окружении не было вообще. У меня было два-три таких человека, с которыми я связывался по пейджеру. Познакомился я с ними как? На Миклухо-Маклая стали появляться барыги, которые приходили в одно и то же время и в одно и то же место. Те, кто об этом знал, тоже постоянно туда приходили. Мы брали всегда как правило много, по несколько человек мутили, запоминались им, были выгодны, приносили много денег. Постепенно после такого общения, они стали давать свой пейджер. Смотрели, кому выгодно давать свой пейджер, кто для них нормальный источник дохода. Мы с ними связывались и они отдельно с нами забивали стрелку, на которую больше никто не приезжал.

У меня было два-три таких барыги и друзья начинали брать через меня. Пошла сеть – у друзей свои знакомые-наркоманы, которые давали им деньги, они мне, я встречался и раздавал потом наркотики.

В. Д.: Что ты с этого имел?

А.: Я с этого имел всегда бесплатный кайф. Допустим за пять "чеков", тогда "шары" были, был один мне бесплатный. Иногда удавалось жульничать с деньгами.

В. Д.: Грубо говоря, ты в первую очередь получал бонус непосредственно от наркоторговцев? То есть он вкладывался в свой бизнес, привлекая постоянного клиента?

А.: Да. Еще и свои деньги когда были, я брал дополнительно дозы. Доза тогда возросла и не всегда бесплатных могло хватить; к тому же всегда хотелось оставить на завтра и т. д.

В. Д.: К этому времени ты уже плотно кололся?

А.: Да, это уже где-то три года употребления было. Но тогда для меня еще было безоблачное употребление, скажем так. Не было проблем с деньгами и с доставанием наркотиков, особых проблем.

В. Д.: Проблем не было с деньгами потому, что ты занимался грабежами и "помогаловом"?

А.: Да. Даже в те минуты, когда у меня был черный день, не было денег, я знал, что у меня почти 100% будет бесплатный наркотик из-за того, что я кому-то возьму. К тому же кто-то еще из тех, кому я помогал... Допустим, если я у близких друзей не просил, то у каких-то мало знакомых людей я договаривался и они мне отсыпали то, что я им возьму. То есть я имел достаточно много в то время и из-за этого у меня и доза возрастала.

В. Д.: А собственно заниматься торговлей? Взять и 10 грамм продать?

А.: Нет, это слишком крупно, но постепенно... Как я подошел к торговле? Постепенно стало появляться много людей, которым надо было взять наркотик. Кому-то я даже давал свой телефон. Допустим, мало знакомым людям я давал свой телефон, потому что мне это было выгодно, расширять сеть знакомств. И они мне сами звонили. И большинство людей, которые уже достаточно плотно сидели, им недостаточно было брать только вечером. А мы встречались, как правило, только вечером, когда уже темно и относительно безопасно, тайно можно встретиться. То есть они звонили в разное время, им нужно было вот сейчас. И причем ситуация такая, что маловероятно, что они дождутся вечерней стрелки. Вот ему сейчас плохо и, если я ему не помогу, то он уйдет. А мне тоже эти деньги были важны, я с них буду иметь. Два раза встретиться с ним было затруднительно, редко это можно было, стрелка раз в день была. И поэтому я договорился с барыгой, что он мне давал приблизительное количество наркотиков, которое я примерно каждый вечер брал. Он мне стал давать, сначала по чуть-чуть, допустим 10 "шаров", постепенно все больше и больше до завтра в долг.

В. Д.: "Шар" – это сколько?

А.: "Шар", всегда по-разному, но, грубо говоря, может быть 0,1 грамма. Вот "барыга" дает какое-то количество "шаров" и я их продавал тем людям, которые мне звонили. Сначала начиналось по чуть-чуть, и вечерняя стрелка оставалась и все происходило так же. Постепенно это количество увеличивалось, которое он мне давал взаймы, и я практически продавал уже почти все.

Но к разговору о каких-то принципах, убеждениях, понятиях, считалось западло барыжничать, естественно я это скрывал. И когда я кому-то продавал наркотики, я делал вид, что я еду на стрелку, т.е. я старался все равно собрать вокруг себя несколько человек и сделать вид, что я где-то встречаюсь с барыгой и сам им отдавал "шары".

Все свое время я так и делал, но многие стали догадываться, что это ноша(?). Но к этому времени таких принципов и убеждений у меня уже не осталось. Криминалом я занимался недолго, это длилось примерно полгода. Потом кого-то из нашей компании посадили и все это распалось само собой. Тогда была большая нехватка денег, было тяжелое время моего употребления и тогда было не до каких-то принципов. Тем более, что даже в этом я всегда занимался самообманом, находил оправдание своим действиям. Я говорил себе, что не такой барыга, что беру кучу наркотиков и продаю, сижу дома, наживаюсь на других. В принципе я делаю то же самое, что делал и раньше вечером, когда мне деньги давали. Я практически, вообще, помогаю человеку, не до вечера ждать, а сейчас сделать.

Куча всяких уговоров. Это обязательно, своему поведению, любым отношениям всегда были найдены оправдания.

Там уже, конечно, постоянные конфликты с милицией, неоднократно меня задерживали. Неоднократно я знал, что меня задерживали по наводке, что кто-то меня сдал. Иногда я даже догадывался кто, но не было 100%-й уверенности, поэтому человеку ничего не предъявлял, оставалось все так.

В. Д.: За что тебя задерживали?

А.: В основном, по первой части за хранение наркотиков.

В. Д.: А за продажу?

А.: Нет, за продажу нет. Но был один момент, меня задержали непосредственно после того, как я вечером встречался с барыгой, имел при себе наркотики и шел их отдавать. И меня поймали, по наводке все было тоже. Они знали, что у меня есть, у меня нашли часть наркотиков, не все. Остальные нет. Тогда мне повезло, потому что мне попались нормальные менты. Им главное было не меня посадить, галочку выполнить, а которым нужен был барыга и они меня раскручивали на то, чтобы я сдал барыгу.

Я, конечно, этого делать не хотел, но уже не по каким-то там понятиям. Если б там у меня был выбор...Грубо говоря, по продаже или в принципе мои действия тогда подходили под статью "продажа", неважно за деньги или нет, но если я передаю наркотики другому, это уже как бы...

В. Д.: ...распространение...

А.: ...да, 3-я часть или какая там, не помню. Но у них была другая цель, им нужен был именно барыга и поэтому они меня раскручивали на него. Я его не хотел сдавать, как я уже сказал, не по каким-то там понятиям, а потому что мне без него было трудно, мне нужен был наркотик. И искать нового барыгу это проблематично. Тем более, если бы я его нашел, я смог бы у него только покупать за свои деньги. А тут у меня уже все поставлено, и я уже бесплатно имел большую часть наркотиков.

Поэтому я его, естественно, не сдал, различными путями пытался обмануть. Все закончилось тем, что меня просто отпустили. Помню эту ситуацию, вечером мы стоим, спрашивают: у тебя есть дома свечки? В принципе, я уже попрощался со свободной жизнью, еще так получилось, что у меня неделя оставалась до окончания первого условного срока. Даже если бы меня по первой части взяли, я бы сел однозначно. Я очень боялся тогда, потому что я очень не хотел в тюрьму.

В. Д.: И терять источник дохода...

А.: И в то же время, да, казалось бы парадоксально, я не сдавал своего барыгу. Я не знаю, как это сейчас объяснить. Может быть, какая-то надежда была, что все-таки меня отпустят, потому что я приложил много усилий к этому, много слез, жалобных рассказов о том, какие у меня хорошие мама и папа, про паровоз поют, и какой хороший был я, но вот попал в такую историю. Я брошу, я учусь и работаю, и вообще хороший мальчик, попал в дурную компанию. Такие вот были песни. Суть в том, что они меня отпустили.

В другой ситуации... Нет, в этой ситуации...Они не совсем меня отпустили. Мы договорились, что я сдам им барыгу, они дали свой телефон отделения, как им позвонить, они то ли сами вычислили, то ли я сам дал свой домашний телефон. Потому что я сделал вид, что я и сейчас готов его сдать. Я звонил на пейджер, якобы ему, на самом деле на другой, якобы скинул сообщение, чтобы он приехал. А им объяснял, что он не приедет второй раз, так как стрелка уже была. Если бы раньше меня взяли, перед стрелкой, другой был бы разговор. Он не приехал. И мы договорились, что я сдам им его потом. Но так все это и заглохло, то есть я просто с ними не встречался дальше.

В. Д.: И они тебе не звонили?

А.: Они звонили долгое время, может быть около месяца, напрашивались на какие-то встречи, на то, что я им должен. Но я просто уходил от встречи с ними, я понимал, что им сейчас нечего мне предъявить. Если тогда им было за что меня посадить, то сейчас уже нет, если только они меня опять с наркотиками не возьмут. Был небольшой страх, что они мне подкинут. В то же время я понимал, что это возможно всегда, не обязательно здесь. Я не хотел сдавать своего барыгу, он мне был нужен. Это все заглохло.

Что там дальше было? Так собственно все и продолжалось долгое время.

В. Д.: Тебя откупаться приходилось когда-нибудь?

А.: Мне? Да, приходилось. Несколько раз. Один раз меня задержали совершенно случайно, не по какой-то там наводке, не потому, что я с кем-то встречался. Совершенно случайно меня задержали в метро те, кто охраняют станции метро, и при обыске они нашли у меня наркотики. Тогда удалось... Это было начало движения, допускаю, что сама милиция еще не очень в этом разбиралась. К тому же это была милиция, которая охранила метро, не с Петровки и не Уголовный розыск. То есть удалось их обмануть тем, что... Они руки смотрели, увидели, что я наркоман. Единственное, что я говорил, что это не наркотик, что я употребляю "винт". И что это составляющая часть к производству этого первитина, и сама она не является наркотиком, за нее меня никто не посадит. Это просто химия, химический элемент. Короче, что-то в этом духе я наговорил и тогда меня отпустили. Причем мне все отдали, что у меня было с собой. Тогда я откупился теми деньгами, которые у меня были на кармане. Это были небольшие деньги, но мне удалось их отдать и все.

Второй раз мне удалось откупиться... когда меня по наводке тоже сдали. Практически я домой приехал уже с наркотиками. Чуть-чуть не доехал до дома – нас приняли. Тоже совершенно случайно, я просто понимаю насколько меня Бог, наверное, проносил во всех этих ситуациях, потому что везением это трудно назвать. У нас были с собой наркотики, нас обыскивали, меня и еще одного человека, который со мной возвращался. Причем у меня был спрятан наркотик во рту, а у него в трусах. И так получилось, что у меня в трусах посмотрели, т.е. раздевали практически догола. А у него посмотрели во рту. Просто фортуна. В результате они у нас ничего не нашли. Тогда тоже мы просто оставили деньги, которые при нас были найдены. Не то, чтобы я сказал: возьмите и отпустите, не то, чтобы они их потребовали. Но это как какой-то молчаливый договор, заранее было известно, что мне эти деньги не вернутся, и я не особо на них претендовал. Мне надо было уйти просто.

А так, чтобы меня задерживали с наркотиками и специально просили мзду... На самом деле был такой случай. Я вспомнил, что такое было, но конкретно не могу вспомнить. Я помню, что был такой момент, что с нас просили деньги, но какие-то немыслимые, что-то там вроде тысячи долларов и больше. Для меня тогда это были очень большие деньги и я их не мог достать. Я их не платил и как-то, не помню как точно, но отвертелся я и в тот раз.

Еще в один момент, когда меня поймали, с меня тоже требовали барыгу, это закончилось тем, что я сдал первого попавшегося негра. То есть мы стояли на станции метро, в переходе, там, где я встречался с барыгой, и я просто им сдал первого попавшегося негра, который вышел. Ему не повезло, я сказал, что это мой барыга. Его потом привозили мне на опознание, он меня не видел, а я из-за стекла его видел. Меня спросили: точно это он. Видимо он не кололся долго, потому что не в чем было, его раскручивали, бедолагу. И я просто подтвердил, что это он. Что было с ним дальше, я не знаю. Жалко его, конечно, теперь, но тогда мне было все равно. Они меня оставили в покое, а мне только это и надо было. Осталось мой барыга, остался и я.

В. Д.: Особые ухищрения, приемы... Как прятать надо наркотики, встречаться? Система условных сигналов?

А.: Были конечно. В частности, с барыгами африканского происхождения...Во-первых, там были "шары", а не "чеки" как в последнее время, упакованные в полиэтилен. Носились они во рту и в случае крайней опасности, в последний момент их можно было проглотить. Мне приходилось это делать. Не то, что бы очень часто, но не раз.
В. Д.: Доставал как?

А.: Да, доставал. Либо два пальца в рот, если проходило до двух часов, они могли выйти таким образом. То есть как правило это время обыска или когда в отделение возили и там обыскивали. Потом отпускали и можно было их ... И они были вполне пригодны к употреблению. То есть их запаивали не в один слой полиэтилена, они в желудке сохранялись. Вплоть даже до суток.

Вот в частности про первый случай, когда я рассказывал, что я условно получил. Тогда у нас нашли не все, что у нас было. Половина была у меня, половина – у моего друга. То, что было у меня, я проглотил. А то, что было у него, нашли и поделили на нас на двоих. Мы провели около суток в отделении, и на следующий день, когда нас отпустили, я сходил в туалет и это у меня вышло естественный путем. Это было тоже употреблено.

В. Д.: А после этого ты выходил куда-нибудь с ними?

А.: В смысле?

В. Д.: Ты это достал, потом ты хранил это где, если выходил с ним на улицу?

А.: Нет, конечно потом это в рот я не клал. Их не приходилось потом хранить, т.е. они сразу в употребление шли. Таким путем либо это был единственный раз, либо это был еще раз, когда приходилось это делать.

А с рвотой чаще было. Обычно нас там какое-то время держали, отпускали, выпивалось большое количество воды, 3-х литровыми банками, чтобы они вышли. В желудке как правило не было ничего, ел я очень мало, пил еще меньше. Желудки были как правило пустые. Воды выпивалось очень много, они выходили.

В. Д.: Ты знал тогда уже о СПИДе, о гепатитах? Вообще все эти опасности, фурункулезы, инфекции различные, нагноения, тромбофлебиты, как-то они присутствовали в сознании?

А.: Все это нет. Если какие-то слухи и доходили, то это было и могло произойти не со мной. Со мной нет.

Про СПИД... Ну в первое время это было далеко. Потом, когда все больше было разговоров, что у одного обнаружилось, потом у другого... Причем как правило даже если и были ВИЧевые ребята в окружении, это же не распространялось, они же не говорили об этом всем. Такие слухи редко доходили. С более-менее близким окружением, с которым начинал, я употреблял одними шприцами. Если это случайные наркоманы, то в то время я старался иметь свой "баян", носил его всегда с собой. Обязательно ложку, шприц...

Про гепатит... Про гепатит "С" тогда особо не ходило разговоров. Про "В" было, потому что в близком окружении были слухи, что ребята желтели. Но опять таки, все очень легкомысленно к этому относились. Ну пожелтел, ну полежал две недели в больнице. Единственная неприятность – то, что эти две недели очень трудно употреблять. Если друзья не привезут, то как быть? Желтизна прошла – все нормально. То, что это как-то отразится на печени и скажется в будущем, об этом, конечно, мысли не было.

Потом был момент, когда про одного парня я точно узнал, что он ВИЧевой. Это произошло так, что это был знакомый знакомого. Со своим знакомым я мог употреблять одним шприцом и употреблял. Это как получится, если своего не было. А того я вообще не знал. И я узнал, что у того есть ВИЧ и мой друг вмазался одним шприцом с ним. Естественно, у меня возник страх. После этого я уже перестал с ним одним шприцом употреблять. Это конкретная, самая близкая ситуация. В остальных случаях, когда я теоретически знал, что у любого человека может быть ВИЧ, и тем более гепатит, теоретически, меня это не останавливало. Я почти всегда носил с собой свой шприц. Были случаи, когда этого не было. Возникал момент, одним на двоих приходилось. Я употреблял одним на двоих с надеждой, что он здоров.

Я заработал гепатит "С" и понятия не имею когда и от кого. И невозможно узнать...

В. Д.: Когда ты сам заразился, когда ты понял, что ты болен достаточно опасным заболеванием, ты как-то старался других от этого застраховать? Предупреждал кого-то?

А.: Да. Я уже говорил, что всегда пользовался своим шприцем и никому его не давал. Или если давал, то выкидывал, если кто-то очень просил. Причем, если просили, я всегда говорил, что у меня гепатит С. 100% не скажу, но насколько позволяет память, никто не отказался после этого от шприца. То есть говорили либо "у меня тоже", либо "скорее всего тоже, типа, а, фигня". Никто и никогда его не испугался этого гепатита С.

В. Д.: А со СПИДом ты чего-нибудь подобное видел?

А.: Нет, конкретно нет. В такой компании, чтобы я знал, что у него ВИЧ, и все знали... Такой ситуации я не могу сейчас припомнить.

В. Д.: Среди твоих друзей СПИД у кого-то есть? Среди тех, с кем ты кололся и т. д.?

А.: Нет. Может быть и есть, но я об этом не знаю, потому что последние года полтора примерно употребления я уже абсолютно разошелся со всеми моими друзьями, с которыми я начинал употреблять. Но иногда пересекался, если мы брали у одного барыги. Мутил уже сам, без них. Нюансы того, что с ними происходило, я не знал. Может быть они есть, но я не знаю.

Был момент, когда наша компания раскололась, каждый стал мутить под себя. Когда начали обманывать друг друга, когда стали крысить друг от друга, какое-то количество наркотиков прятать. Даже если брали какое-то количество наркотиков вместе, тот, в чьи руки непосредственно попадали эти наркотики, мог зажать один "шар". Ссказать, что взял меньше. То есть начались такие движения и постепенно мы разошлись, распались.

В. Д.: Наркоманская дружба – это реально?

А.: Нет, конечно нет. Причем с этими ребятами я дружил до того, как стал употреблять наркотики, до того как стал часто выпивать, это было с 9 класса. Нас объединяли какие-то совместные тусовки, по вечерам еще в школьные времена мы стояли, может быть куда-то ходили, на концерты, проводили время вместе. Потом от этой дружбы не осталось и следа. Какое-то время были такие понятия как "порядочность", "честность", чтоб не крысятничать, чтоб не обманывать друг друга, ни тем более застучать в милицию. Какое-то время держались этих понятий, но постепенно, постепенно они стали терять свою силу и абсолютно распались. Единственное, что я знал, что в этой маленькой компании, в которой мы начинали, никто никого не застучал, не сдал милиции. Единственное, что еще сохранилось до момента нашего распада. Все остальное – вранье, крысятничество – все это было.

В. Д.: Сколько в вашей компании было человек?

А.: Основных – человек 6.

В. Д.: Все живы сейчас?

А.: Нет. Двое из них умерли. Один друг у меня умер, примерно, на 2-м году употребления, почти в начале. Причем это был близкий друг, я очень хорошо знал его маму, отчима, мы часто проводили время у него дома. Отчим тоже умер. Если бы это было в трезвой жизни, это было бы очень серьезное событие. Но тогда... конечно было жалко, все такое, но помню, что на его могиле давались клятвы друг другу, что надо завязывать с наркотиками. Это была первая близкая смерть в нашем кругу. Иногда доходили слухи: "такого-то знаешь? он передознулся". Но это было далеко, а тут это было рядом.

В. Д.: Он от передозировки умер?

А.: Он, с не 100%-й информацией, употребил наркотик, когда был пьян, во время Нового года. Был сильно пьяным, не соблюдалось каких-то доз-количеств. Если какое-то химическое вещество поглощалось, то в том количестве, которое имелось. Пьяный, употребил героин и умер. Так получилось, что в тот момент не было рядом никого из нашей самой близкой компании. Он был с каким-то своим другим другом, на которого мы точили зуб, так как он его не откачал. Не знаю возможно ли было откачать тогда, но он ничего не сделал. Считалось, что мы потеряли друга не из-за наркотиков, а из-за того парня, который ему не помог. Потому что передозы были в компании...

У меня был один серьезный передоз к тому времени, когда я упал и отключился. Меня откачал один из моих друзей. Причем я помню, что я встал и даже не знал, что у меня был передоз. Я думал, что прошло несколько секунд, на мне уже не было пиджака почему-то, я был несколько пыльный и грязный, но я не сразу понял почему. Я продолжал со всеми хохмить, веселиться, когда мы уже употребили. По второму разу "заварка" пошла. И только потом в разговорах я стал понимать о чем идет речь и я понял, что я передознулся и меня откачивали. И поэтому я был грязный, и поэтому с меня сняли пиджак и поэтому у меня болят челюсти, потому что по ним били. Абсолютно никакого испуга не было, все это воспринималось с долей смеха. То есть это был момент, над которым можно посмеяться. Это была наша жизнь и она состояла из моментов, которые были прикольные.

В. Д.: Даже смерть от передозировки становится не более чем приколом?

А.: Сама смерть нет, конечно. Но такие моменты, когда человек мог умереть, но не умер, когда его откачали, это не было грустным. Никто не думал о том, что он мог умереть.

В. Д.: Хорошо. Не сама смерть, а близость смерти становится приколом?

А.: Но ведь она возбуждала аппетит в какой-то степени. Может быть она "делала умнее", в том смысле, что делались какие-то выводы, но ни в коем случае не делался вывод, что нужно бросать наркотики. Делались выводы, что надо осторожнее с дозой. Как часто было? Не просто одноразовое употребление, а было так, что раз, постояли, потусовались, через полчаса еще раз, потом еще раз... То есть идет перенасыщение в организме.

Но была наркоманская жадность, она пересиливала страх перед передозировкой. Причем мне не надо было еще, я себя прекрасно, так сказать, чувствовал, мне было хорошо, ловил кайф, перло по всем статьям. И тем не менее, если опять люди рядом мутят или у меня есть еще, я обязательно сделаю себе еще. Чтоб я стоять не мог, чтоб эта граница между передозом и непередозом была очень тоненькая. Чтоб я был такой убитый, что чуть-чуть до передоза не хватило.

В. Д.: Наркоман ближе к человеку или к животному? Активный наркоман?

А.: Там в основном срабатывают больше инстинкты. О чувствах, здравомыслии, реальной оценке окружающего и того, что происходит со мной, речь конечно не идет. Если только в этом плане можно с животными сравнить. То, что человек руководствуется инстинктами, а не мозгами, которые человеку даны, какими-то чувствами.

В. Д.: Да, я именно это имею в виду.

А.: В этом смысле – да.

В. Д.: То есть, в принципе нет ни морали, ни нравственности, ни принципов?

А.: Конечно нет. Это видно на практике, в частности у меня и всех, кого я знаю. Идут такие изменения, что если какие-то принципы сначала и были: не предавать, не настучать, не обманывать, по крайней мере близкое окружение, друзей, доверяли друг другу, что мы друг за друга. Что мы смело пойдем заниматься криминалом, потому что я знаю, что никто из них меня не сдаст и я никого не сдам. Я знаю, что будет сложная ситуация и никто из этих ребят меня не подведет и я никого не подведу. Или даже если не влазить в криминальную сферу – отношения с близкими людьми, какая-то порядочность.

Потом постепенно принципы просто менялись. Не сразу я изменился и стал засранцем, нет. Постепенно за время потребления я пересматривал свою точку зрения на те или иные вещи. То есть если раньше нельзя было закладывать никого, то постепенно я пришел к выводу, что барыгу заложить не в падлу, барыгу можно, он губит мое здоровье. Куча всяких других объяснений своих поступков и мыслей. Допустим, сначала мы никогда не кидали самих наркоманов; такие же люди как и я. Потом, когда необходимость в наркотике была острее, если была необходимость кинуть кого-то, это стало нормальным. И объяснялось чем угодно. Хотя бы тем, что он лох. У лохА и жизнь плохА, он для этого и существует. Куча всяких причин для того, чтобы пересмотреть свой взгляд на ту или иную вещь или событие. И вот так вот постепенно все моральные принципы или устои заменялись другими, они упрощались и подстраивались под употребление, под то, чтобы можно было безболезненно и более эффективно употреблять их.

В. Д.: Тебя кидали, когда ты торговал наркотиками?

А.: Пару раз может быть было такое. Не так, чтобы конкретно пришли и все забрали. Меня кидали тогда, когда я давал в долг кому-нибудь. И мне обещали завтра деньги принести и не приносили. Вот такие вот моменты были. Так что конкретно кинуть – нет, не было.

P.S. Это – не конец интервью, и тем более – не конец темы. Продолжение следует.

Дружинин Виктор

Способна ли генная инженерия модифицировать наркополитику?

Мы стоим на пороге научных достижений, способных поставить под вопрос саму идеологию прогибиционизма в области контроля за оборотом наркотиков и психотропных веществ.

Лифт в подвал. Интервью с Николаем Валуевым

"Я прививаю детям тот образ жизни, который был у меня в их возрасте: я был постоянно чем-то занят, и у меня просто не оставалось времени на вредные привычки. Нужно быть всегда при деле: многие проблемы - от праздного образа жизни..."

Кокаин был проклятием нашей молодости

Статья посвящена сравнительно мало изученному историческому факту – влиянию Первой мировой войны на расширение немедицинского потребления наркотических средств в России и странах Запада...

Как сходит с ума Россия: конопля, "спайс", "веселящий газ"...

О реальных последствиях потребления наркотиков для психического и телесного здоровья потребителей, а также социального здоровья России – в материале к.м.н., врача психиатра-нарколога Николая Каклюгина.

Афганистан превращается в крупнейшего мирового производителя наркотиков

Через год после появления в Афганистане иностранных войск во главе с США некоторые страны с тревогой начали говорить о расширении площадей посевов под наркокультурами и росте объемов контрабанды героина...

Аналитические технологии против "дизайнерских наркотиков"

Agilent Technologies является мировым лидером в области лабораторного оборудования, которое используется, в том числе, в области токсикологии, судебно-медицинских и допинговых исследованиях.

Грустные последствия использования "веселящего газа"

В последнее время в крупных городах России участились случаи употребления в молодежной среде с немедицинскими целями закиси азота или "веселящего газа"...

Московский
научно-практический
центр наркологии

Российская
наркологическая
лига

Государственная программа РФ "Противодействие незаконному обороту наркотиков"

Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
Информационно-публицистический сайт "Нет - наркотикам" © 2001-2024 ООО "Независимость" contact@narkotiki.ru
Cвидетельство о регистрации СМИ Эл №ФС77-35683 выдано
Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Яндекс цитирования