Сергей Галанин, солист рок-группы "СерьГа": "У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато, в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим". Это слова французского писателя Жана Лабрюйера. Доброй ночи. В эфире программа "Кома". Сегодня мы возвращаемся к нашей старой теме: "Детская наркомания". Как обычно программу ведут доктор Яков Бранд.

Яков Бранд: Здравствуйте. И музыкант Сергей Галанин.

Сергей Галанин: Нам очень приятно, что сегодня с нами, в нашем импровизированном "стаканчике" музыкант и актер Алексей Кортнев.

Алексей Кортнев, музыкант, актер: Здравствуйте, спасибо за приглашение.

Яков Бранд: Как обычно с нами в студии гости, эксперты, преподаватели, студенты – все, кому небезразлична сегодняшняя тема. Я также напоминаю, что связаться с нами можно и через интернет, обратившись на сайт "Нет – наркотикам". Давайте посмотрим сюжет, а затем поговорим на эту весьма печальную тему.
 

Видеосюжет
 

Яков Бранд: Утверждается, что сейчас у нас в стране порядка двух миллионов беспризорных детей. По крайней мере так пишет пресса, так говорят по телевизору. У меня, к сожалению, нет достоверной статистики, но думаю, что это число близко к истине. Как вы считаете, Алексей, кто должен заниматься такими детьми?

Алексей Кортнев: С точки зрения природы и здравого смысла ими, очевидно, должны заниматься родители. Другое дело, что эти самые родители уже настолько искалечены жизнью, что сделать этого просто не в состоянии. Что-то должно делать и государство, хотя что именно – я не знаю. Если вы думаете, что я могу дать ответ на такой сложный вопрос, то ошибаетесь, я этого сделать не могу. Я ожидал подобного вопроса, и даже постарался придумать какой-то умный ответ...

Яков Бранд: Не наговаривайте на себя, я вас прошу.

Алексей Кортнев: В результате я понял одно. Можно дать очень большое число, так сказать, промежуточных ответов: надо поднимать медицину, принимать необходимые законы и так далее. Но, в конечном итоге, если сами родители не будут создавать для своих детей условий, в которых тем не придется одурманивать себя, то есть уходить от жизни реальной в жизнь искусственную, то ситуацию нам не поправить.

Яков Бранд: Давайте спросим у господина Снеговского, сможет ли он поделиться с нами хотя бы статистикой по Москве. Сколько в городе беспризорных детей, сколько из них наркоманов, сколько – токсикоманов?

Валерий Снеговский, журналист: По последним данным, приведенным в исследовании ВНИИ МВД России, в Москве 33 тысячи беспризорных. Это средний показатель, который может меняться как в сторону увеличения, так и уменьшения. Из этих детей 21% – москвичи. Хочу обратить внимание, что эти цифры резко отличаются от данных предыдущего исследования, проводившегося в 1999 году. Тогда в Москве было 28 тысяч беспризорных, а доля москвичей среди них была 7%. Далее, из года в год растет число беспризорных девочек. Сейчас их уже 32% от общего числа.

Яков Бранд: Буквально в двух словах: каковы причины этого явления и как с ними можно справиться?

Валерий Снеговский: Дети становятся не нужны родителям, но и родители становятся не нужны детям.

Яков Бранд: Давайте спросим об этом Тамару Филипповну Буянову, директора интерната, имеющую самое непосредственное отношение к детям, которые, по тем или иным причинам, лишены родителей.

Тамара Буянова, директор интерната: Наше учреждение было организовано в 1996 году как приют. С 1999 года мы стали детским домом. Все дети, воспитываемые у нас, были привезены именно из подвалов. Мне кажется, что мы в детском доме делаем все хорошо. Ведь будучи беспризорными, наши дети пили, курили, были токсикоманами. Сейчас у меня в детском доме токсикоманов нет.

Яков Бранд: Или вы про них просто не знаете.

Тамара Буянова: Вовсе нет. Я знакома с каждым ребенком, вижу каждого из них по несколько раз в день. Московский комитет по образованию делает очень много для социализации и адаптации, реабилитации детей. Ведь детей надо занимать, их надо лечить, потому что дети приходят из подвалов больные. Что такое токсикомания? Это болезнь. Болезнь нужно лечить, а лечить должны специалисты. Раньше мне приходилось укладывать детей в больницу по 2, по 3 раза подряд. Но в результате, в последние полтора года у меня все дети на месте. Никто никуда не убегает. Сначала убегали, потому что они скучали, им хотелось дышать клеем, а теперь нет. Мне очень во многом помогает школа, потому что все мои дети ходят в обычные школы, причем даже не в одну, а в пять разных школ. Я считаю, что это тоже очень хорошо.

Яков Бранд: Извините, у них что, свободный режим?

Тамара Буянова: Нет, режим не свободный. День начинается с подъема, затем идут занятия в школе, затем подготовка уроков, затем занятия в кружках.

Яков Бранд: А в школу они что, под конвоем ходят?

Тамара Буянова: С каждой группой идет воспитатель, потому что первоначально, когда детей привозят с улицы, их невозможно удержать, они уходят.

Яков Бранд: Тамара Филипповна, вы все так красиво описываете, что мне просто непонятно, зачем мы здесь собрались. То есть, все вопросы у нас решены?

Тамара Буянова: Я говорю только об учреждениях, которые находятся в ведении Комитета образования, про те детские дома, где дети находятся уже не первый год. У меня они все из подвалов, но уже не первый год.

Яков Бранд: Сколько таких домов, как ваш, есть в России?

Тамара Буянова: Сколько их в России я не знаю, а в Москве их много.

Яков Бранд: Откуда же тогда берутся беспризорные дети?

Тамара Буянова: Понимаете, они же не убегают у нас из детских домов. Это вновь появляющиеся беспризорники. Мы работаем с детьми-сиротами и детьми, оставшимися без попечения родителей. Что же касается детей, которые оказываются на улице, так предыдущий выступающий уже сказал, что в Москве беспризорность выросла на 20%.

Яков Бранд: Так что же делать с этими детьми?

Тамара Буянова: Я считаю, что государству в первую очередь следует работать с родителями.

Яков Бранд: Вы же понимаете, что это пустые слова. Папа в силу некоторых обстоятельств не может работать с ребенком, маме тоже некогда. Как государству с ними работать? Кроме того, я не понимаю, почему 20 лет назад государству не нужно было работать с родителями, а сейчас вдруг понадобилось?

Алексей Кортнев: Никто не отменял формулы "Бытие определяет сознание". 20 лет назад бытие было другое, люди были социально защищены.

Яков Бранд: Чем они были защищены?

Алексей Кортнев: Поддержкой государства.

Яков Бранд: Пятирублевой пенсией?

Алексей Кортнев: Мы сейчас говорим не про пенсионный возраст, а про людей, по возрасту способных к деторождению.

Яков Бранд: Так чем же они были защищены, Алексей? Вам сколько лет?

Алексей Кортнев: Государством по имени Советский Союз.

Яков Бранд:

Алексей Кортнев: Пока 35, будет 36.

Яков Бранд: Тогда вы, как и я, должны, наверное, помнить, что никто ничем не был защищен, студенты получали стипендию в 20 рублей, повышенную в 46. Бабушка, у которой я жил, и которая всю жизнь проработала в колхозе, получала пенсию в 23 рубля. И где же эта пресловутая социальная защита?

Евгений Балашов, депутат Московской городской Думы: Вопрос можно?

Яков Бранд: Да, пожалуйста.

Алексей Кортнев: Пусть специалист скажет.

Евгений Балашов: Я вам отвечу. Меня избрали в Моссовет в 1990 году, еще при Советском Союзе. Тогда в школах существовала очень сильная организация, отвечавшая за социализацию. Я имею в виду пионерскую организацию. Это был мощнейший институт обучения элементарным человеческим понятиям – о доброте, дружбе, коллективе. Дети узнавали, что такое хорошо и что такое плохо. Попадая в школу, они автоматически попадали в коллектив. Их учили, что воровать нехорошо, а уважать старших – хорошо. Кто сегодня отвечает за это?

Яков Бранд: Извините за нескромный вопрос, но какова у вас зарплата?

Евгений Балашов: Вместе с гонорарами – 15 тысяч рублей. Но я еще пишу книги.

Яков Бранд: Сколько вы получаете как депутат?

Евгений Балашов: Примерно 12 тысяч.

Яков Бранд: Ну так поделитесь с учителями. Почему депутаты и члены правительства не хотят получать минимальный прожиточный уровень?

Евгений Балашов: Я отвечу на этот вопрос. Почему не поделиться с детьми каналом ТВ-6, на который организован конкурс? Создайте некое подобие канала "ФОКС-Кидс". Встречный вопрос к НТВ. Создайте нормальную программу на антинаркотическую тему, которая идет не в ночное время.

Яков Бранд: Я с вами абсолютно согласен. Но, хотя я и работаю на НТВ, но не отвечаю за них.

Евгений Балашов: Давайте думать о зарплате президента, премьера – они же получают еще больше.

Яков Бранд: Я считаю, что и правительство и депутаты должны получать минимальный прожиточный уровень. Также они должны лечиться в обычных лечебных учреждениях, а не в специальных. Вот это будет гениально!

Евгений Балашов: Я и лечусь в 17-й поликлинике.

Яков Бранд: Я не знаю, что это такое, но очень сильно сомневаюсь в этом.

Ирина Седловская, психолог: Давайте вернемся к детям. Я вовсе не против того, чтобы учителям прибавили зарплату, я за это. Но давайте обратим внимание на такой интересный факт. В Америке учителям платят достаточную зарплату, но наркоманов в школах там не меньше, чем у нас. Мне кажется, проблема не только в зарплате, но и в идеологии, которую учителя хотят донести детям. Сейчас на тему наркотиков говорить стало немодно. Кроме того, мне кажется, что важны те ценности, которые присутствуют в школе.

Яков Бранд: Все это – общие слова. Мы все с детства знаем, что такое хорошо, и что такое плохо.

Ирина Седловская: Но кто из учителей может увлечь детей так, чтобы они забыли о наркотиках, чтобы наркотики стали им неинтересны, занять их в свободное время? Кто способен привить им новые интересы?

Алексей Кортнев: Ирина, мне кажется, что вы все абсолютно правильно говорите. В конце концов один учитель, какую бы зарплату он не получал, не сможет без помощи детской молодежной организации и без внимания родителей 24 часа в сутки работать с детьми.

Яков Бранд: Совершенно согласен и не собираюсь вешать всех собак на учителей. Давайте посмотрим сюжет, а потом продолжим беседу.
 

Видеосюжет
 

Владимир Чирко, психиатр-нарколог: Маэстро Галанин не случайно начал с цитаты французского писателя о детях. У французов есть очень четкое определение такой токсикомании. Они называют средства, употребляемые детьми, "stupifien" – "отупители". Название очень четкое. Человек, который пристрастился к ним, к 19 годам становится слабоумным. Чем раньше за него возьмутся педагоги и медики, тем выше шансы на то, чтобы он все-таки не стал таким инвалидом. Каких-то новых рецептов придумать невозможно. Следует только как можно раньше удалять детей от родителей, патологически неспособных выполнять свои родительские функции. Дело в том, что родители формируют психику и сознание детей до поступления в школу. Что такое одурманивание? Это то же самое, что и побег. Ребенок просто бежит в соответствии с примитивными биологическими защитными механизмами из плохого дома, от плохой обстановки в отупляющий химический "рай". Для того, чтобы преодолеть эту реакцию, нужно ребенка сначала отмыть, очистить, вылечить и ресоциализировать. Так что никаких иных средств, кроме закрытых учреждений с жестким внутренним режимом, придумать невозможно.

Яков Бранд: Спасибо, ваша мысль понятна.

Владимир Лукьянов, сайт "Нет – наркотикам": Хорошо, что сейчас мы опять вернулись к теме передачи, детской токсикомании. По этому поводу хотелось бы сказать следующее. Школа – это следующий этап, вся детская токсикомания начинается гораздо раньше. Виновата в этом прежде всего семья. Родители токсикоманов как правило страдают алкоголизмом, то есть, это в конец опустившиеся люди, которым совершенно безразлична судьба их собственных детей. Во многих странах, а также и у нас до революции была так называемая ювенальная юстиция, которая и занималась как раз подобными "проблемными" детьми. К сожалению, наши депутаты различных уровней испытывают большую проблему с народом, хороший народ им никак не попадется. Вместо того, чтобы в течение года обсасывать и принимать закон о пчеловодстве, давно пора было подумать о введении той же самой ювенальной юстиции, поскольку дети, фактически, становятся безнадзорными, и в конечном итоге беспризорными.

Яков Бранд: Существуют ли в стране какие-либо программы, направленные на то, чтобы вытащить детей из подобной ситуации? Я не думаю, что детские дома – это панацея. Много детских домов – это плохо. Еще хуже, когда много беспризорных детей. Что делается в стране в этой области?

Ольга Кириллова, директор театра: Наш спектакль как раз и служит профилактике первичной наркомании. Нам показалось недостаточным, что дети просто посмотрят спектакль, в котором ничего не говорится про наркотики, где это понятие зашифровано, поскольку в спектакле говорится о соблазне. Этого нам показалось недостаточно, поэтому мы придумали еще ряд мероприятий, которые бы помогали ребенку расшифровать эту мысль.

Яков Бранд: Скажите, а у вас, театрального работника, нет менее казенного слова, нежели "мероприятие"?

Ольга Кириллова: Сначала дети смотрят спектакль, это очень красивая сказка о борьбе добра и зла. Добро, как и во всякой сказке, побеждает, но не окончательно. Эликсир, натворивший много зла в сказочном королевстве, остается в руках у феи полуночи, и она с ним уходит к людям. И этот эликсир еще может продолжить свой путь. После спектакля к детям выходит психолог.

Яков Бранд: Я понял, как это происходит. Но эта программа работает только в Лобне?

Ольга Кириллова: Ничего подобного. Ее путь только начался в Лобне. Затем мы обратились к депутату Государственной Думы от нашего округа, Аркадию Георгиевичу Баскаеву. При его поддержке эта программа была предложена Министерству образования для реализации в городах Московской области. Сейчас она включена в областную целевую программу по борьбе с наркоманией.

Яков Бранд: Отлично! Алексей, если мы будем говорить о бездомных детях, то не кажется ли вам, что сегодня их количество может быть сравнимо с послереволюционными и послевоенными годами? Может быть, стоит расширить практику суворовских и нахимовских училищ? Не так давно в Ульяновске бежавшие из части солдаты расстреляли людей. Позже выяснилось, что эти преступники еще в школе были наркоманами и токсикоманами. Сегодня всю ответственность за произошедшее пытаются свалить на армию, потому что это произошло именно в армии. На самом же деле это сначала было в семье, затем в школе. Давайте спросим у гостей студии, не надо ли расширить сеть подобных, скажем так, дисциплинарных заведений, где будут собирать беспризорных детей, и, может быть, даже насильно возвращать к нормальной жизни?

Евгений Балашов: Разрешите мне прокомментировать? У меня один из сыновей учится в кадетском корпусе. Могу сказать, что там очень сильно поставлены образование и воспитание. Это большое движение, возглавляемое известным генералом кадетских и суворовских училищ. Естественно, армии надо в этом плане помочь. Сегодня очень важно привлечь к осуществлению правительственных программ, в том числе и касательно кадетских корпусов, мощности армии. Этот вопрос на федеральном уровне решается очень плохо. Еще одно направление. С 1995 года, когда я был еще инициатором программы "Дети улиц" в Москве, проблемных детей, состоящих на учете, в летнее время стали вывозить в военно-полевые лагеря. Среди них были и беспризорники, наркоманы, токсикоманы. Совместно с профессором Луцким мы проводили тестирование до и после этого мероприятия. Результаты были просто потрясающими. Ребята видят, как можно жить по установленному распорядку, знакомятся с техникой, общаются с другими солдатами, с организованными военными людьми...

Яков Бранд: Так за чем же дело стало?

Евгений Балашов: Вот в этом-то и заключается государственная воля. Государству в целом необходимо сформулировать отсутствующую сегодня молодежную политику.

Яков Бранд: Тогда сформулируйте ее!

Евгений Балашов: Поймите нас правильно, Москва – это не государство, это только субъект федерации.

Яков Бранд: Сделайте это хотя бы в Москве!

Евгений Балашов: В популистских целях и президент может встретиться и поговорить со своим вице-премьером. Но надо же идти дальше, формулировать подзаконные акты. Вот, кстати, еще один вопрос о том, что делать дальше – вести уличную социальную работу.

Яков Бранд: Извините, можно я вас перебью?

Евгений Балашов: Вот вы говорите, что в 1918 году, после гражданской войны, Феликс Эдмундович решил эту проблему.

Яков Бранд: Еще как!

Евгений Балашов: Поймите, тогда был другой психотип беспризорника. Его достаточно было накормить, напоить и обогреть. Сегодня же они даже до приюта не доезжают. Повезли автобусом 50 человек беспризорников, так 30 человек сразу сбежало, потому что им, будучи беспризорниками, жить комфортнее, легче заработать, да еще и разные фондф на вокзале бесплатно покормят. Должна существовать первичная профилактика, должны быть социальные уличные работники, но на это нет денег. Мы не можем найти нормального специалиста на 1200 рублей в месяц.

Яков Бранд: Так примите соответствующий закон!

Евгений Балашов: Давайте молиться, чтобы у Государственной Думы дошли до этого руки.

Яков Бранд: А вы то, что же так открещиваетесь?

Евгений Балашов: Мы в Москве трепыхаемся как можем. Я лично направил четыре законодательных инициативы, но известные и уважаемые депутаты Государственной Думы отмахнулись от них.

Яков Бранд: То есть вас в ответ "послали".

Евгений Балашов: "Послали". Кстати говоря, я был автором законодательной инициативы о ювенальной юстиции, о принудительном лечении детей от наркотиков и токсикомании. Результат нулевой. Поэтому мы здесь можем трепыхаться до бесконечности.

Яков Бранд: Но если мы не будем "трепыхаться", то сделано вообще ничего не будет. Скажите, много ли беспризорных детей учится в одном кадетском корпусе с вашим сыном?

Евгений Балашов: По уставу туда принимается до 30% беспризорников.

Яков Бранд: Они нормально учатся, у них все в порядке?

Евгений Балашов: Не всегда, дети есть дети. Вы понимаете, что среда очень сложная. Были и попытки изнасилования со стороны взрослых. Но я скажу, что это – нормальная среда, со всеми болезнями, которыми страдает наше общество. Но приучить их к порядку в таких условиях гораздо проще. У них единая форма, единый устав, единая клятва. И когда сын говорит мне: "честное кадетское", мне становится спокойнее на душе.
 

Видеосюжет
 

Сергей Галанин: Мы говорили о зарплатах. Но вспомни, в наше время учителя тоже не купались в деньгах.

Яков Бранд: Глупости это все.

Сергей Галанин: Вот я об этом и говорю. Говорят, что сейчас нет пионерской организации. Возьми Запад. Скаутские организации никто не отменял, а проблема там та же самая. Тебе не кажется, что сейчас просто время другое, мир перевернулся, установилась какая-то иная система координат.

Алексей Кортнев: Сережа, мне кажется, что в твоем собственном вопросе уже заложен и ответ. Ты прав. Дело не в материальном благополучии, а в том, что утрачена идея, совершенно непонятно, к чему надо стремиться. В наше время можно стремиться только к деньгам или к кайфу, то есть, к тому состоянию, когда деньги тебе будут не нужны. Это проблема идеологическая, и за один день мы ее не решим.

Сергей Галанин: Вот так вот.

Яков Бранд: То есть, коммунисты вперед.

Алексей Кортнев: По большому счету выходит, что да.

Сергей Галанин: По-моему, Яков, сейчас к самой проблеме надо подходить по-другому. Тогда тоже были родители-алкоголики, но дети не были ярко выраженными токсикоманами.

Яков Бранд: А дети были прекрасными.

Сергей Галанин: Нет, просто они не были ярко выраженными токсикоманами. Согласись, Яков, время было другое.

Яков Бранд: Да, время было другое.

Евгений Балашов: Существуют два определяющих фактора, которые и были сейчас названы. Это разрушенная семья и информационный фактор. Посмотрите, телевидение проникает через семейный барьер. Не сказками учат родители детей. Включается телевизор, и то, что дети видят на экране – а это на 80% культ насилия – создает некую модель поведения. Когда среди детей проводились опросы относительно того, почему они ведут себя тем или иным образом, то 90% опрошенных называли именно этот фактор. Дети научились вести себя по-телевизионному. Кроме того, вы совершенно точно сказали, что нам надо создавать суворовские училища. Это абсолютно правильный ход, причем не советский, а русский. Я хочу зачитать вам изречение Ключевского: "По настоящему общее образование в России свило себе гнездо там, где оно всего труднее могло найти себе приют – в специальных военно-учебных заведениях. То были кадетские корпуса".

Яков Бранд: Спасибо. Мы должны уже завершать программу, и я хочу обратиться к родителям. Возможно меня услышит даже кто-нибудь из тех, кто сегодня, в силу употребления различных одурманивающих веществ слышит плохо. Люди, подумайте о том, что вы делаете со своими детьми. Вы калечите их, и в их лице вы калечите страну, потому что ваши дети должны вырасти, и кем они станут, зависит в основном от вас. Я вынужден попрощаться на такой грустной ноте. Спасибо всем.

Сергей Галанин: Да, к сожалению, бабушки, которые торгуют клеем у вокзалов, будут, наверное, заниматься этим еще долго, пока кушать хочется этим бабушкам. Здесь наверное, не в милиции дело, и не в воспитании этих самых бабушек. Время просто сейчас другое. Будем стараться делать для этих детей все, что в наших силах. Вот Алексей – отец двух парней, и я за них, наверное, все-таки спокоен.

Алексей Кортнев: А я не очень спокоен.

Сергей Галанин: Да ладно тебе.

Алексей Кортнев: Что значит "ладно"? Я не спокоен, но я, во всяком случае, говорю об этом, не забываю обращать внимание. Один, правда, еще совсем маленький, с ним еще рано об этом говорить, а вот со старшим мы это регулярно обсуждаем. Просто говорим о моральном и физическом здоровье. За счет этого, как мне кажется, он хотя бы в какой-то степени защищен. Так что, наверное, действительно надо, как сказал в свое время Михаил Сергеевич Горбачев, начать с себя.

Сергей Галанин: Будем стараться делать все, что от нас зависит для наших детей, и если так будут поступать все нормальные родители, то, наверное, это что-то даст. Трудное детство не кончится никогда, ни в этой стране, ни на этой планете. А дети – это просто люди, и надо помнить о том, что они люди. Нужно любить друг друга...

Яков Бранд: И любить детей.

Сергей Галанин: Да, и любить детей. Когда будет любовь, будет меньше зла. Вот и все. Будьте здоровы, доброй ночи.

Яков Бранд: Доброй ночи.

Сергей Галанин: Вот такая непростая передача. Но дети – это наверно все, что у нас есть в этой жизни. Вряд ли мы в будущих передачах вернемся к вопросам о сексе и наркотиках, или модельном бизнесе и наркотиках, а вот о детях говорить всегда приятно. Сейчас отец двух сыновей, Алексей Кортнев, споет нам хорошую, добрую песню.

Алексей Кортнев: Я спою песню, совершенно не связанную с сегодняшней тематикой, но в ней есть некий философский смысл. Не пропустите его, дорогие друзья.
 

Видеосюжет