По этому Указу простому народу разрешалось варить хмельное лишь четыре раза в год – в большие церковные праздники и иногда на семейные торжества. В послании митрополита Фотия (1410 год) запрещалось пить вино до обеда. Тем не менее, пьянство усиленно распространялось по стране, а особенно интенсивный его рост начался с введения государственной монополии на торговлю алкоголем ("царевы кабаки" Бориса Годунова). Во времена, когда алкоголизм не считался болезнью, "принудительное лечение" злостных алкоголиков проводилось нередко с помощью палача (например, в странах Востока). По мере развития цивилизации и установления болезненной природы хронического пьянства изменилось отношение медиков и социума в целом к алкоголикам. Начали предлагаться различные методы лечения. Так, лечить пьянство гомеопатическими средствами предлагал еще основатель гомеопатии Самуил Ганеманн (1755 – 1843 гг.). Принудительные методы лечения в XVIII – XIX веках сводились чаще всего к изоляции пациента в условия тюрьмы или монастыря.

В нашей стране олицетворением принудительного лечения больных наркологического профиля стали лечебно-трудовые профилактории (ЛТП). На первом этапе они предназначались только для больных алкоголизмом, затем стали создаваться специальные ЛТП для больных наркоманиями. Для лиц, которые по состоянию здоровья не могли находиться в ЛТП, но нуждались в принудительном лечении в 80-х годах была организована сеть специальных наркологических отделений для принудительного лечения больных хроническим алкоголизмом с тяжелыми сопутствующими заболеваниями. В деятельности ЛТП имелся ряд крупных и очевидных недостатков. К ним можно отнести: плохо организованный лечебный процесс с минимальным участием психотерапевтов; недостаточную реабилитационную работу с больными; организацию трудотерапии зачастую без учета особенностей личности пациента; нередко чрезмерно строгий (фактически тюремный) режим. В целом процент длительных ремиссий после лечения в ЛТП был откровенно низким, а нередко наблюдался обратный эффект – усиление прогредиентности течения алкоголизма и дальнейшая десоциализация больного.

Вместе с тем, принудительное лечение в ЛТП имело и несомненные преимущества. Так, длительная изоляция в сочетании с лекарственной терапией при наличии устойчивой установки пациента на отказ от алкоголя помогали воздерживаться от приема спиртного в наиболее "опасный" период болезни и способствовали формированию ремиссий у ряда пациентов, у которых иное лечение не дало бы положительного результата. Кроме того, ЛТП являлись своего рода дополнительным мотивационным фактором добровольного обращения за медицинской помощью для алкоголиков, которые вели асоциальный, паразитический образ жизни: наличие ЛТП заставляло их прятаться от общества и, тем самым, уменьшало уличную "пьяную" преступность, предотвращало пополнение рядов "уличных" алкоголиков. Семьи лиц, находящихся в ЛТП, получали их заработную плату, что способствовало поддержанию достаточного жизненного уровня. Словом, позитивная социально-профилактическая роль ЛТП была налицо и вряд ли кем-либо может серьезно оспариваться.

С начала демократизации российского общества институт ЛТП – и вместе с ним фактически все формы принудительного лечения наркологического контингента – были упразднены. Таким образом, средний советский (в последующем российский) потребитель лишился, с одной стороны, моральных стимулов к общественно полезному труду ("построение светлого будущего"), а, с другой стороны – "пугала" в виде ЛТП, которое удерживало его от чрезмерной, порой воинствующей алкоголизации. Начавшаяся массовая и бесконтрольная реализация низкопробной водки довершила дело [1]. Таким образом, можно утверждать, что отмена института принудительного лечения алкоголизма и наркомании в немалой степени способствовала катастрофическому росту распространения этой патологии.

В еще более драматической ситуации оказались несовершеннолетние, страдающие наркологическими заболеваниями. Лечебная сеть для принудительного лечения больных наркологического профиля была развернута в свое время в основном для взрослого контингента. В то же время была очевидной необходимость административного воздействия на несовершеннолетних, страдающих наркоманиями и уклоняющихся от добровольного лечения. Попыткой найти выход из создавшегося положения стала организация принципиально новых лечебно – профилактических учреждений – лечебно-воспитательных профилакториев для подростков, страдающих наркоманиями (сокращенно ЛВП). В этих учреждениях режимную работу осуществляли сотрудники внутренних дел, лечебную – врачи системы здравоохранения, педагогико-воспитательную – специалисты системы образования. Малочисленные и недолго просуществовавшие, эти "дети семи нянек" в целом могут быть оценены как положительно, так и отрицательно; однако бесспорно одно – они доказали возможность организации принудительного лечения несовершеннолетних наркоманов в нашей стране [2]. Но ЛВП развалились даже раньше системы принудительного наркологического лечения. Полуразрушенное здравоохранения, по существу, осталось один на один перед проблемой роста наркоманий (а следовательно, и ВИЧ – инфекции) среди молодежи. Тут же нашлись и поборники "гуманизма" и "нестеснения" в отношении несовершеннолетних наркоманов. Чаще всего, это общественные организации, выдвигающие популистские лозунги для поднятия собственного авторитета и практически не за что не отвечающие. В то же время, как может быть опасен несовершеннолетний наркоман для себя и окружающих при отсутствии медицинских мер принудительного характера, – ясно всем. В условиях несовершенства законодательной базы отделы по профилактики правонарушений несовершеннолетних местных органов внутренних дел в большинстве случаев не могут оказать должного воздействия на уклоняющегося от лечения наркомана; скорее, они могут способствовать его направлению "по случаю" в места лишения свободы, а не в лечебное учреждение. Следует отметить, что институт принудительного лечения наркоманов существует во всех без исключения цивилизованных странах мирового сообщества [4].

Несомненно, что статистика распространенности немедицинского потребления наркотиков и других одурманивающих средств среди молодежи сегодня просто угрожающая. Так, по данным Минздрава России за 1996 год, примерно 20% старшеклассников потребляли хотя бы один раз в жизни наркотические средства. Судя по практическому опыту врачей – наркологов, эта цифра имеет устойчивую тенденцию к увеличению [3]. При этом наркологическая служба – в силу своей организационно – правовой специфики – "по определению" не может противостоять эпидемии наркомании, что усугубляется недостаточным уровнем качества медицинской помощи при данном виде наркологической патологии

Таким образом, у практического врача, занимающегося проблемой наркоманий у несовершеннолетних, нередко опускаются руки от ощущения собственной беспомощности. Это явление не имело бы места, если бы существовали четко юридически оформленные способы административного воздействия на несовершеннолетних, уклоняющихся от наркологического лечения. Сразу следует указать, что упомянутые принудительные методы воздействия должны принципиально отличаться от существовавших во времена "административно-командной системы". Эти отличия могут быть следующими:

• пациент должен ясно осознавать, что по окончании лечения он получит реальную возможность для полноценной социальной адаптации с возможностью нормальной карьеры;

• тюремный или полутюремный (как в лечебно-трудовых профилакториях) режим должен применяться в исключительных случаях, когда все остальные способы не дали данного эффекта;

• к работе с больными, проходящими принудительное лечение, должны широко привлекаться психологи и социальные работники; по окончании лечения больной должен быть обеспечен рабочим местом;

• необходимо предусмотреть возможность амбулаторного принудительного лечения.

Принудительное лечение может иметь смысл только в том случае, если пациент в условиях длительной изоляции от распространителей наркотиков (что, на наш взгляд, возможно при активном вмешательстве правоохранительных органов и в амбулаторных условиях) получит, с одной стороны, "химический щит" от патологического влечения, а с другой стороны – достаточные знания и навыки для морально-этической переориентации и подготовки к дальнейшей полноценной жизни.

Литература