Сергей Галанин, солист рок-группы "СерьГа": "Я думаю, мы должны говорить правду, или хотя бы говорить то, что мы думаем". Так сказал Юрий Лужков. Доброй ночи. Именно доброй ночи. Ведь мы выходим для вас в эфир в такое время суток, когда с нами конкурировать никто просто не в силах. А это значит, что сейчас мы можем повлиять на ваше самочувствие, на ваше настроение, а может быть, и на психику некоторых из вас. И некоторые из вас уже сетуют на нашу программу, мол, мы пропагандируем наркотики. Специально для этих людей, и не только для них, тема сегодняшней передачи: "Пропаганда и наркотики". Как всегда в студии специалист по всем вопросам, в том числе и по этому, доктор Яков Бранд.

Яков Бранд: Доброй ночи. А также в студии автор и исполнитель своих песен, музыкант Сергей Галанин. Единственное, о чем я хотел бы сказать – мы не воздействуем на вашу психику, а обращаемся к вашему сознанию.

Сергей Галанин: У нас в гостях, актер, сценарист, популярный телеведущий Сергей Рост.

Сергей Рост, актер, телеведущий: Нет, по настоящему я наркоман и принимал наркотики последние десять лет, я был высокого роста, красивый блондин.

Яков Бранд: Боже, во что же вы превратились?

Сергей Рост: И вот видите, по паспорту мне 16 лет, а на кого я стал похож – на вас.

Яков Бранд: Ужасно.

Сергей Галанин: Не судите Сергея строго, он не в курсе, что передача серьезная.

Сергей Рост: Я плохо слышу, еще раз.

Яков Бранд: У нас в студии есть специалисты в области наркомании, психологи, наркологи, а также журналисты и представители министерства внутренних дел, с которыми мы сегодня будем обсуждать проблему пропаганды наркотиков. Но прежде, чем начать эту программу, я бы хотел, чтобы вы посмотрели сюжет.

Яков Бранд: Вы знаете, я хочу процитировать один журнал. Написано здесь следующее: "Героин вряд ли опасен для здоровья. Вещество хоть и делает зависимым, но не вредит нервной системе и прочим органам. "Торчки" могут дожить до вторых седин". Скажите, пожалуйста, Ольга Александровна, поскольку вы представляете здесь Министерство внутренних дел, как это сочетается с Уголовным кодексом, статьей 237, где написано: "Искажение информации о событиях, фактах или явлениях, создающее опасность для жизни или здоровья людей наказываются штрафом, лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, или без такового, или лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности". Вот эти журналы официально существуют, пишут всякую галиматью, а Министерство внутренних дел, также как и Министерство печати и информации, просто безмолвствуют. Это нормально, как вы считаете?

Ольга Маяцкая, старший оперуполномоченный по особо важным делам, подполковник милиции: Ненормально Я, более того, считаю, что хотя мы это и провозгласили, но у нас в данной ситуации не существует механизма применения этой статьи и вообще какого-либо законодательства. Этой схемы просто нет.

Яков Бранд: А что надо делать?

Ольга Маяцкая: Нужно ее создавать. Мне кажется, что нужно создавать специализированное подразделение, которое будет профессионально этим заниматься. Одно дело сказать, что это – пропаганда наркотиков, а другое дело доказать, что это действительно так. Это судебный процесс.

Яков Бранд: Но как же так? Больше того, что здесь написано, в смысле пропаганды уже быть не может. Я просто не могу назвать этот журнал, потому что это опять будет пропаганда и реклама наркотиков, но это пишется не только в этом журнале, но в целом ряде подобных изданий.

Ольга Маяцкая: Это говорится и на телевидении. Понимаете, здесь нужно разделять открытую и скрытую пропаганду. Последняя у нас сейчас распространена гораздо шире, даже журналисты иногда не подозревают о том, что они своими статьями пропагандируют наркотики.

Яков Бранд: Вы знаете, я не уверен, можно ли такое назвать скрытой пропагандой. К сожалению, недавно на нашем канале прошел один из сюжетов, который назывался, по-моему, "Остров-рай". И уж более прямой пропаганды наркотиков я не видел уже давно. И ничего, все нормально! Кто этим должен заниматься, скажите? Давайте мы Сергея спросим. А то он думает, что это все весело. Сергей, у вас дети есть?

Сергей Рост: Нет, теперь нет.

Яков Бранд: Теперь нет, это в каком смысле?

Сергей Рост: После принятия наркотиков все умерли.

Яков Бранд: Я с вами серьезно разговариваю. Кончится ситуация тем, что, если мы будем здесь баловаться, то либо я, либо вы покинете студию.

Сергей Рост: Если говорить как вы хотите, серьезно, то большей пропаганды наркотиков, чем в кино и в шоу-бизнесе, я не видел. Например, после фильма Тарантино "Криминальное чтиво" очень хочется купить кокаина.

Яков Бранд: Я знаю массу таких фильмов.

Сергей Рост: Я просто привожу самый распространенный пример, фильм, который смотрели все. Я знаю, что после этого фильма многие стали одеваться как герои это фильма, разговаривать как они, носить белые рубашечки, помните, как замечательно там девушка танцует? Многие построили такие же закусочные как там, ездят в таких же машинах. И вот образ человека, у которого в жизни все получилось, благодаря таким фильмам неизменно ассоциируется сейчас у людей с горкой кокаина на столе.

Яков Бранд: И что, по-вашему, вообще делать с такой вот пропагандой наркотиков, цензуру вводить?

Сергей Рост: Ну, вы знаете, в свое время, по-моему, при Михаиле Горбачеве, ввели такую же цензуру на пропаганду винно-водочных изделий, то есть из любимых фильмов, даже старых стали вырезать любые сцены, где пьют. Даже из классического фильма "Бриллиантовая рука" вырезали диалог, когда капитан говорит: "Выпейте коньячку, врачи рекомендуют, расширяет сосуды". Это было вырезано, потом снова вклеено, когда кампания уже прошла. Я не знаю, у меня иногда складывается такое ощущение, что, может быть, кто-то по заказу снимает такие фильмы. А образ, предположим, рок музыканта, просто шоумена и певца без употребления запрещенного зелья тоже невозможен. Люди как-то стесняются признаться в том, что они не употребляют, не пьют, не курят, стесняются сказать это во всеуслышание, особенно своим поклонникам.

Сергей Галанин: Я не стесняюсь.

Сергей Рост: Вы не стесняетесь?

Сергей Галанин: Я не стесняюсь. Мне кажется, образ рок музыканта, употребляющего наркотики и пропагандирующего этот стиль и образ жизни, остался все-таки в прошлом тысячелетии. Сейчас, на мой взгляд, несколько иная ситуация.

Сергей Рост: Или иная ситуация, некоторые играют в то, что они никогда не употребляли, хотя по лицу видно прямо противоположное. Мне самому приходилось сталкиваться с такой идиотской ситуацией, когда тебя при входе в зал спрашивают, правда ли, что ты посещаешь спортивный зал, не пьешь, не куришь и вообще не склонен к каким-либо извращениям, и ты чувствуешь, что в этот момент сказать правду просто невозможно. Приходится говорить, что все употребляешь, и это повторяется каждый раз. Я хотел бы еще добавить, хотя, может быть, это уже будет следующей темой, но давайте честно признаемся, ведь большинство из нас знает, где можно достать наркотики. Ведь это не проблема. И если бы действительно кто-то захотел арестовать торговцев и закрыть точки, где идет продажа, то это, я думаю, можно было бы сделать буквально за один вечер.

Яков Бранд: Я бы все-таки хотел поговорить немножко о пропаганде. Здесь есть у нас господа журналисты, которые вольно или невольно участвуют в этой пропаганде. Я хотел бы задать им вопрос. Господа, понимаете ли вы, что вы и ваши коллеги волей или неволей принимаете участие в пропаганде наркотиков?

Константин Кудряшов, журналист "АиФ": Я думаю, что придется сначала ответить на этот вопрос мне, поскольку больше всего нападают на журналы и газеты молодежного характера. Мое имя Константин Кудряшов, газета "Аргументы и факты". Я ровно год отработал в приложении к "АиФ", которое называется "АиФ молодой". И скажу сразу, уважаемый господин доктор, что ваше обвинение абсолютно дутое. Дело в том, что у большей части нашего населения сформировалось недоверие к официальному печатному и эфирному слову. И пропаганда наркотиков, и контрпропаганда наркотиков может вызвать одни и те же эмоции.

Яков Бранд: Одинаково тошнотворную реакцию.

Константин Кудряшов: Да, мы не верим ни тем, ни другим, тем более поскольку с 60-х годов до конца XX века, сформировался некий романтический, романтизированный образ наркомана. Слово "наркоман" совершенно однозначно ассоциировалось с какими-то городскими партизанами, городскими гверильясами, рок музыкантами, разнообразными маргинальными тусовками. И любое упоминание наркотиков, как в качестве пропаганды, так и в качестве контрпропаганды, заинтересует человека.

Яков Бранд: То есть, вы считаете, что не надо вообще упоминать о наркотиках?

Константин Кудряшов: Я считаю, что каждый человек, который так или иначе с этой темой сталкивается, должен решить этот вопрос для себя сам, а дело средств массовой информации подтолкнуть его к отрицательному решению.

Яков Бранд: Я все-таки не понял. Вы сказали, что мои обвинения беспочвенны. В то же время я никого не обвиняю. Я зачитал то, что пишут в журналах, и это является прямой пропагандой наркотиков. Вы мне говорите, что говорить о том, что наркотики это плохо – это тоже плохо. А в чем дутость моих обвинений? Я никого не обвиняю.

Константин Кудряшов: Дело в том, что надо еще выяснить, какая пропаганда более действенная, прямая или косвенная. Вот это очень сложный вопрос.

Яков Бранд: Вы знаете, Вы словоблуд. Вы меня извините, я не знаю какой вы графоман, но вы словоблуд. И мы с вами можем сейчас подискутировать, но я предлагаю это сделать после передачи, а вас прошу передать микрофон очаровательной девушке.

Полина Дзагурова, независимый журналист: Я бы ответила на ваш вопрос так. Дело не в пропаганде или борьбе против наркотиков, а в том, что у нас в средствах массовой информации работает большое количество непрофессионалов. Конечно есть определенное количество людей, заинтересованных в пропаганде наркотиков, но их процент, наверное, намного меньше, чем процент дилетантов, которые пишут не особенно задумываясь о том, что именно они пишут. Наши сегодняшние редакторы, в свою очередь, не задумываются над глобальным характером этой проблемы, а в результате у нас получается очень мало действенных, серьезных материалов. Давайте заменим слово "наркоман", на слово "торчок", давайте сделаем наркоманию немодной, тогда нас, может быть, не станут упрекать в пропаганде.

Яков Бранд: Вы понимаете, это все декларация, а что делать, если пропагандируют наркотики профессионалы, а борются с ними непрофессионалы. Чему мы должны обучать?

Полина Дзагурова: Я думаю, что тут может помочь только объединение профессионалов, медиков, психологов. Я замечаю, что в Москве, по крайней мере, много людей, готовых работать, сотрудничать. В принципе, надо просто объединяться.

Яков Бранд: Как вы считаете, сложно ли найти такого же талантливого контрпропагандиста, как Тарантино?

Сергей Рост: Мне кажется, что для того, чтобы бороться с этим, нужно показывать негативные стороны наркомании, к чему это все приводит. Возможно этому нужно посвящать час в день на центральных каналах. Я вам приведу маленький пример с другой, тоже очень серьезной проблемой. Службы борьбы со СПИД проводили международный опрос среди мужчин, способны ли те вступить в половую связь с незнакомой женщиной без презерватива. 99% опрошенных в странах Европы и в Америке сказали "нет". В России 75% ответили "да, конечно". Это показатель того, что люди не задумываются над проблемой, поскольку не знают примеров на эту тему. Если замалчивать примеры того, как вот этот человек погиб от наркотиков, вот этот человек умер от этого, вот этот человек распрощался со своей репутацией, жизнью, семьей именно из-за того, что он попался на пропаганду наркотиков, если делать вид, что таких людей не существует, то, действительно, это наверное, будет замещаться образом довольного, романтичного человека, который насмотрелся разных фильмов и чувствует себя хозяином жизни.

Сергей Галанин: Мне кажется, доктор, что если даже год показывать такую страшную информацию по всем каналам, а потом выйдет один единственный фильм Квентина Тарантино, то вся информация пропадет впустую.

Яков Бранд: Не только Квентина Тарантино, но и ему подобных.

Сергей Галанин: Да.

Сергей Рост: Я скажу вам, Сергей, что тогда нужно показывать качественный продукт, достойно конкурирующий с пропагандой.

Сергей Галанин: Я согласен с Полиной, потому что я сам много раз сталкивался

с журналистами, которые сегодня берут интервью у тебя как у музыканта, и делают вид, что они в теме, завтра они же пишут о спорте, послезавтра о политике. Я удивляюсь, насколько гениальны эти люди, как легко они адаптируются к ситуации. На самом деле действительно страшно то, что она сказала относительно непрофессионализма редакторов. Свободного журналиста-непрофессионала гораздо легче убрать из системы, нежели редактора.

Яков Бранд: На мой взгляд, проблема заключается в том, что большинство фильмов, пропагандирующих наркотики, как мне кажется, делаются на деньги наркомафии.

Сергей Галанин: Может быть.

Яков Бранд: Потому что найти такие деньги на съемки очень трудно даже талантливому режиссеру.

Сергей Рост: А предположим все нынешние рейверы снимают свои дорогие клипы на наркотические деньги. Бывшие наркобароны становятся звездами рейва.

Яков Бранд: То есть, все опять упирается в деньги, да?

Сергей Рост: Да.

Яков Бранд: Давайте спросим у людей, которые когда-то употребляли наркотики, ребята, как вы считаете, пропаганда как-то влияет на употребление, может она кого-то подтолкнуть, или нет?

Сергей Галанин: И вообще, существует ли пропаганда? Можно ее где-то увидеть?

Гость студии: Я убежден, что пропаганда существует, к великому сожалению, видимо, по этому поводу просто нет статистических исследований. Дело здесь совершенно не в Тарантино. Я сам старый рокер, и думаю, что после показа концерта в Вудстоке огромное количество людей забило себе косячки, наслушавшись Дженис Джоплин и Джимми Хендрикса. Нужно проводить жесточайшую цензуру подобных показов, хотя при этом, конечно, встает вопрос, кто будет судьей, кто сможет определить, где кончается искусство и где кончается порядочность.

Сергей Рост: А если вспомнить последний Вудсток, где все закончилось погромом – это прекрасная пропаганда против алкоголя и наркотиков.

Ольга Маяцкая: Мы сейчас рассуждаем, пытаясь разобраться, что является, а что не является пропагандой. В то же время каждый человек, использующий средства массовой информации из лучших побуждений, с тем, чтобы сказать, что наркомания – это плохо, на самом деле не знает, как воздействует на зрителей то, что он говорит. Поэтому даже в вашей уважаемой программе, которая мне очень нравится, с точки зрения психологов есть какие-то элементы пропаганды наркотиков. К подготовке такой программы нужно обязательно привлекать специалистов. Мне кажется, что нужно вводить какой-то элемент цензуры. Я не знаю, в какой это форме, но он должен быть. Смотрите, ведь наркомания сейчас, это не просто стихийное бедствие, это угроза национальной безопасности. Вот в Америке сейчас существует реальная угроза национальной безопасности, и они ограничили средства массовой информации, они выдают только определенную информацию с тем, чтобы в стране не было паники. Так и мы у себя сейчас должны вводить какие-то элементы цензуры, для того, чтобы даже профилактика наркомании велась грамотно. Подростки, смотрящие на благополучного музыканта, который раньше был наркоманом, а теперь говорит, как это плохо, в первую очередь думают о том, что у парня на самом деле все в порядке. Информацию о вреде наркотиков нужно преподносить так, чтобы она четко била в нужное место.

Яков Бранд: То есть вы, как и наш глубоко уважаемый журналист, предлагаете вообще не говорить о наркотиках?

Ольга Маяцкая: Нет, я считаю, что говорить нужно, но когда готовится специальная программа на эту тему, ее консультантами обязательно должны быть психологи.

Яков Бранд: У нас есть психолог в студии?

Татьяна Бузина, психолог: Тут было очень правильно сказано о непрофессионализме. К нам в институт порой звонят из очень уважаемых журналов и просят сказать, правда ли, например, что героин действует на мозг. Когда мы приглашаем их приехать к себе, чтобы рассказать все на месте, они начинают отказываться, потому что им нужен только элементарный ответ: "да" или "нет". Как нам относиться к журналистам, которые не хотят нас слушать?

Яков Бранд: Ну что же, пускай сидящие в студии журналисты скажут нам, что с ними делать? Снимать с них штаны, наказывать – я не знаю как тут поступить.

Сергей Рост: У человека, свободной нормальной личности, должен быть выбор. Он должен знать, что это хорошо, а это плохо, что от этого я умру, а от этого буду жить. И дальше он должен сделать свой выбор. Но специально пропагандировать смерть и наркотики не нужно.

Яков Бранд: Ян, скажите, пожалуйста, как вы считаете, что надо делать, как бороться с пропагандой наркотиков? И вообще имеет ли она значение для потенциальных потребителей, кто-то поддается на официальную пропаганду, скажем, не на разговоры во дворе, а на журналы, кино, рок-музыку, в общем, влияет ли на них как-нибудь наркотическая субкультура?

Ян: Конечно, влияет. Но нужно объяснять людям и 12-летним ребятам, что действительно, многие великие, талантливые люди употребляли наркотики, но не каждый, кто употребляет, становится великим и талантливым. Зачастую все кончается банально. Смерть, передозировка и так далее.

Яков Бранд: Я бы даже сказал, что многие очень талантливые люди, расстались со своим талантом и жизнью значительно раньше, чем могли бы.

Ян: И не сделали того, что могли бы сделать, это естественно. В какой-то радиопередаче я слышал о том, что Оззи Осборн лечился от наркомании. Почему они не сказали, что ему стоило вылечиться, сколько он потерял здоровья, сколько не сделал из того, что ему было отпущено Богом. Об этом почему-то никто не говорит, а говорят только, что человек употреблял. Парнишка, берущий гитару, тоже думает, что сейчас он шарахнется, после этого его озарит, он напишет хит и войдет в историю рок-музыки.

Яков Бранд: Мне кажется, что человека, употребляющего наркотики, ничего озарить не может, скорее наоборот.

Ян: Получается, что так. Понимаете, вот идет биография артиста, не разу еще не умолчали, что он от чего-то лечился, или от алкоголя, или от наркотиков. Это обязательно подчеркнется, причем жирной полосой.

Яков Бранд: А вы считаете, что этого делать не надо?

Ян: Я считаю, что нужно говорить о том, что он излечился и избавился, и сам актер, или художник должен подчеркивать, что это была его самая большая ошибка в жизни. И вот тогда это будет уже показательный урок на будущее.

Сергей Галанин: Молодые люди так и делают в интервью, и очень многие рок-музыканты сейчас говорят об этом, серьезно потупив взор, говорят о том, сколько времени упущено, сколько здоровья потеряно, сколько денег они потратили на то, чтобы сейчас хоть как-то выглядеть, давать это интервью.

Ян: Рок-музыканты, как люди употреблявшие, сами не будут этого афишировать, а вот посторонние журналисты вполне могут написать: "да вот видите, а он еще там торчал".

Яков Бранд: Хорошо, Ян, передайте, пожалуйста, микрофон Дмитрию.

Дмитрий: Я думаю, что такая пропаганда, о которой говорил Ян, имеет право на существование, но она должна быть привязана, пристегнута к более жесткой пропаганде, и образцом такой антипропаганды наркотиков является сюжет, Сергея Матевосяна во "Взгляде", если вы помните, где показывались подвалы, где в центре Питера живут наркоманы. Потом описывался путь, на который встали эти наркоманы, и получили сегодня свободу от наркотиков. Более мягкая контрпропаганда должна быть увязана с более жесткой, с участием людей, имевших отношение к наркотикам.

Яков Бранд: Я с вами практически согласен, но в этой истории есть только одна беда, какие бы страшилки человеку не показывали, он всегда считает, что это может случиться с Пупкиным, с Завалдайским, еще с кем-то, но не с ним самим. С ним ничего случиться не может, потому что у него хорошая сила воли и два-три приема наркотиков ему не повредят. То, что показывают, его не волнует. Я вас спрашиваю как человека, который был в этой беде. Что делать, чтобы люди поняли, что это страшная беда, как сказать об этом не официально, не лозунгами газеты "Правда" или "Комсомольская Правда", как реально донести людям, что от этого не может быть застрахован никто, ни один человек, который связался с наркотиками?.

Дмитрий: Вопрос слишком сложный, наверное, я не смогу дать на него однозначный ответ, но я думаю, что нужно больше таких передач, как эта, больше акций на улицах города, больше информации и участия в подобных программах не просто психологов, а тех людей, которые уже прошли этот путь, которые имеют объективный опыт того, как это сделать. Говорить должен не только тот человек, который выучился и знает, что это плохо, а человек, который через все это прошел.

Яков Бранд: Я с вами согласен. Поскольку мы начали сегодняшнюю программу словами Юрия Михайловича Лужкова, я предлагаю обратиться к нему от имени нашей программы, чтобы он проводил раз в квартал антинаркотические акции, и привлекал к этому и журналистов, и бывших наркоманов. Более того, я приглашаю кого-нибудь из мэрии принять участие либо в интервью, либо в нашей программе. Я приглашаю сделать это и руководителей других регионов.

Виктор Ханьков, психиатр-нарколог: Я хочу сказать, что прямого рекламного призыва покупать наркотики вы нигде не найдете. На самом деле действие пропаганды несколько иное. Пропаганда создает в обществе некий позитивный или негативный фон по отношению к тому или иному явлению, а за это обвинить очень сложно. По составляющим наркотический пропаганды можно выделить три ее основных направления. Первое – это громадная статья, описывающая, как хорошо галлюцинировать, с маленькой припиской в конце, что вообще-то наркотики при этом вызывают зависимость, больно будет. Второе, это создание отношения к наркотиком как к обыденному явлению, которое происходит между делом и не стоит особого внимания. Третье – это фон, который создает контрпропаганда, создание из наркотиков пусть отрицательного, но такого зловеще-таинственного имиджа. За счет придания ему такого характера, оно становится привлекательным как любое угрожающее жизни таинственное событие. Кстати, вот тут где-то мы сами немножко здесь сейчас в этом участвуем. Я еще на передаче "Сумерки" говорил, что подобная атмосфера, дымы, красные прожектора создают впечатление некоего дракона.

Яков Бранд: У психиатров всегда то, что не связано с белой рубашкой и галстуком, является отклонением от нормы.

Виктор Ханьков: Нет, дело не в этом. На самом деле нужно сначала выработать критерии пропаганды, а дальше поступать исходя из этих критериев.

Яков Бранд: Можно тогда я вам задам конкретный вопрос, чтобы не

растекаться мыслью по древу? Скажите, пожалуйста, как вы считаете, может ли пропаганда, или любое упоминание наркотиков, в положительном или отрицательном смысле, привлечь человека к употреблению наркотиков?

Виктор Ханьков: Безусловно, может, потому что создает именно тот фон, который снижает защитные барьеры.

Яков Бранд: Задаю следующий вопрос. Не надо говорить о вреде наркотиков?

Виктор Ханьков: Я хотел перейти именно к этому. Говорить о вреде наркотиков надо, но вы совершенно правы в том, что для уже действующих наркоманов любое упоминание наркотика, будь оно позитивным или негативным, может запустить ассоциативный механизм, побуждающий их к употреблению.

Яков Бранд: Да им уже все равно, говорим мы об этом, или нет.

Сергей Рост: А вот реальный пример пропаганды, который, действительно, может помочь. Все вы помните прекрасного, известного на весь мир актера Юла Бриннера из фильма "Великолепная семерка". Он умер от рака легких. Перед тем, как он умер, он записал на телевидении ролик, и этот ролик был показан после его смерти. В этом ролике он, глядя в глаза многомиллионной аудитории, говорит: "Я Юл Бриннер, меня уже нет. Я умер от рака легких, потому что я курил. Я вам советую, делайте все что угодно, только не курите". После показа этого ролика миллионы американцев бросили курить. Вот вам пример, конкретный пример того, как действует пропаганда. Действует еще как! Если я узнаю, что мой друг умер, не дай Бог, от СПИДа просто потому, что не пользовался презервативами, то это так подействует на меня, что я, может быть, перестану на некоторое время заниматься сексом, понимаете?

Яков Бранд: Давайте послушаем мнение специалиста по субкультуре.

Армен Алоян, специалист по субкультуре: Разумеется, в этой области должны быть механизмы цензуры, кстати во всем мире они существуют. То же самое можно сказать и про художественную и околонаучную литературу, которая свободно распространяется у нас, хотя в Америке, например, ее оборот запрещен. Я имею в виду того же Уильяма Берроуза или Кастанеду. которого у нас на любом развале можно приобрести. Было бы неплохо, например, запретить какие-то вещи для передачи в эфире, по радио.

Сергей Галанин: Вы говорите о цензуре, создании органов цензуры?

Армен Алоян: Да, цензуры, в разумных рамках, разумеется.

Яков Бранд: Это говорите вы, представитель субкультуры.

Армен Алоян: Не представитель субкультуры.

Яков Бранд: То есть, специалист.

Армен Алоян: По субкультуре наркомании, прошу заметить.

Яков Бранд: Да, я понимаю. То есть, вы предлагаете ввести цензуру. Давайте

коротко, кто еще за то, чтобы ввести цензуру?

Ольга Маяцкая: Вы понимаете, дело в том, что сейчас свобода слова ассоциируется со вседозволенностью, но каждый журналист должен понимать, что сообщает новости, что-то говорит для огромной аудитории. Это не только честь, не только его замечательное право, но это огромная ответственность. Если мы не хотим говорить о цензуре, давайте говорить о самоцензуре. Кто будет воспитывать самоцензуру среди журналистов? Они же не отвечают за свои слова. Они считают, что это круто, что это замечательно и все. Они не думают о том, что будет дальше.

Яков Бранд: Да, да.

Константин Кудряшов: Позвольте, я добавлю. Единственный прецедент в мировой истории, когда борьба с наркотиками была действенна это 7 – 8 века, некоторые арабские халифаты. Там человека, употребляющего гашиш, в первый раз отпускали с миром, во второй раз ему выбивали все зубы, а когда его ловили в третий раз, его уже пускали в расход. Эти несколько халифатов, были абсолютно свободны от людей, употребляющих наркотики.

Яков Бранд: Я прошу этого человека показать очень крупно. Посмотрите, какое у него милое лицо, правда? Такой очаровательный человек с очаровательной улыбкой призывает выбивать зубы и вообще казнить. У вас совесть гражданская есть вообще?

Константин Кудряшов: Именно моя гражданская совесть и подсказала мне этот исторический пример.

Яков Бранд: То есть, вы призываете решать вопрос просто. Вы знаете, в Китае за наркоманию расстреливают.

Константин Кудряшов: Зачем же сразу расстреливать? Надо сначала отпустить с миром.

Яков Бранд: Наркоманов расстреливают, а наркомания растет с каждым годом.

Константин Кудряшов: Предлагая цензуру, вы делаете первый шаг вот именно к этому.

Яков Бранд: Это вы предлагаете.

Константин Кудряшов: Кто из вас будет определять, что хорошо, что плохо, что является пропагандой, а что антипропагандой? Таким образом мы придем к тоталитарному режиму, к фашизму, к чему угодно. Мое мнение такое, должен быть свободный выбор. В нормальном цивилизованном обществе должен быть свободный выбор у личности, если мы уважаем личность. Либо я выбираю наркотики, либо я выбираю не наркотики, а другой образ жизни.

Яков Бранд: Я предлагаю всем, кто хочет высказаться по этому поводу, присылать свои сообщения на сайт www.narkotiki.ru и мы готовы их прочесть, воспринять и, может быть, вернуться к этому вопросу. Сергей, вам заключительное слово, и мы убегаем.

Сергей Рост: Я бы, поскольку сейчас пошел разговор о том, как улучшить вашу программу, посоветовал бы в каждой передаче рассказывать о судьбе конкретного человека, которого наркотики не привели ни к чему хорошему. Это действует. И я по-прежнему продолжаю утверждать, что я верю в личность человека, в душу, в Бога и в то, что если человек не хочет принимать наркотики, вот как я, например, так мне хоть сто фильмов покажи мне, рекламирующих, как это вкусно, я не буду их принимать. Если же человек предрасположен к этому, то я не думаю, что с ним насильно можно что-то сделать.

Яков Бранд: Знаете, "предрасположен" – это убийственное слово, вы отнимаете у человека надежду.

Сергей Рост: Может быть, я скажу страшную вещь, но есть люди, которые генетически предрасположены к алкоголизму, и их нельзя из этого состояния вывести. Когда 10 поколений пьет мужиков, то будет пить и этот человек.

Яков Бранд: Нет, это неправда. Я с вами не согласен, но у нас, к сожалению, нет времени на обсуждение этого вопроса. Я предлагаю позже вернуться к теме "Генетика и наркотики". Спасибо всем огромное, до свидания и я надеюсь, что мы все-таки найдем выход из тупика, который называется "Пропаганда и наркотики". Спасибо.

Сергей Галанин: Мне очень сложно говорить о цензуре, о которой мы сегодня немного поговорили, но Сергей сказал правильно, что должна быть какая-то внутренняя самооценка, один мой сосед по коммуналке, еще в прошлом тысячелетии, надо заметить, говорил, что слово не воробей, вылетит, не поймаешь. И в этом, кстати, есть очень серьезная мудрость. А другой сосед по планете, по имени Солженицын, практически в то же самое время сказал, что одно слово может перевесить весь мир, поэтому, господа музыканты, писатели, журналисты, давайте думать, а потом говорить. Увидимся.

Яков Бранд: Счастливо.