Сергей Галанин, солист рок-группы "СерьГа":
"Величайшее в жизни счастье – это уверенность в том, что нас любят, любят за то, что мы такие, какие мы есть, или, несмотря на то, что мы такие, какие мы есть". Так сказал Виктор Гюго. Здравствуйте, тема сегодняшней передачи – "Женщина и наркотики". С нами как всегда в этой студии специалист широкого профиля в области сердечной хирургии и за ее пределами доктор Яков Бранд.

Яков Бранд:
Здравствуйте. И автор своих собственных песен Сергей Галанин.

Сергей Галанин:
С большим удовольствием представляю очаровательную девушку. Модельер Маша Цигаль.

Маша Цигаль:
Здравствуйте.

Яков Бранд:
А также у нас в студии есть гости. Это эксперты и специалисты в вопросах, которые мы обсуждаем. Мы также просим вас принять участие в нашей дискуссии. Вы можете звонить нам по телефонам, которые указаны внизу экрана.

Сергей Галанин:
Выходите с нами на связь через интернет: www.narkotiki.ru и www.coma.ru.

Яков Бранд:
Итак, "женская наркомания" или "женщина и наркотики".

Сергей Галанин:
Какой мужчина не мечтает посвятить дело всей своей жизни воспеванию идеалов женской красоты. К счастью, не все женщины идеальны, к сожалению, некоторые неидеальные женщины употребляют наркотики.

Яков Бранд:
Да, к сожалению, это так, и самое главное, что, во-первых, женщины очень быстро становятся наркоманами, и, во-вторых, женщин гораздо сложнее лечить и реабилитировать от этой беды. Мы попозже спросим об этом у наших гостей экспертов. Скажите, Маша, вы что-нибудь знаете про женщин и наркотики вообще?

Маша Цигаль:
Вы знаете, мне сложно говорить на эту тему, потому что мне кажется, что женщина и наркотики – это то же самое, что мужчина и наркотики, и я не совсем понимаю, почему женщина более привязана к наркотикам, чем мужчина. Объясните мне, пожалуйста.

Яков Бранд:
Может быть, как женщина, вы действительно, этого не понимаете, но, по крайней мере для мужчин женщина – это все-таки символ, какая-то красота. Цель жизни некоторых сделать жизнь женщины комфортней, услужить женщине, подарить ей цветы, влюбиться, это такой идеал. Вот для меня, например, мужчина наркоман, пьяница, это плохо, это очень плохо...

Маша Цигаль:
Нет, извините пожалуйста, мой вопрос был в другом. Почему женщина быстрее, чем мужчина, становится зависима от наркотиков? То, что это плохо, мне и так понятно.

Яков Бранд:
Это установленный факт.

Сергей Галанин:
Мне кажется, что женщина, если она любит что-то, любит это гораздо сильнее, чем мужик.

Маша Цигаль:
А вот это, может быть, правильная оценка.

Яков Бранд:
Как вам кажется, что может толкнуть женщину на употребление наркотиков?

Маша Цигаль:
На самом деле очень многое. Социальная среда, мода...

Яков Бранд:
То есть, мода употреблять?

Маша Цигаль:
Да, конечно. Социальная среда, мода, и, как мне кажется, в меньшей степени какая-то жизненная проблематика. Я часто сталкиваюсь со случаями, когда наркотики употребляют не потому, что все ужасно, а именно потому, что идет вечеринка, что все употребляют эти наркотики, молодым девушкам кажется, что это круто, это типа "вау", мы сделаем "дорогу кокоса", потом раскуримся, потом снимемся с "герыча", такая терминология...

Яков Бранд:
Боже, какие слова из таких уст, Боже мой, какой ужас!

Сергей Галанин:
Маша, я смотрю на вас. Вы венец так называемого фэшн-бизнеса, а почему вас это не коснулось?

Маша Цигаль:
Что значит "не коснулось"? Я не буду здесь лицемерить, я пробовала наркотики, но как-то никогда ими не интересовалась. Я родилась в очень свободной семье московской богемы, и в принципе, у меня никто не употреблял наркотики. У меня мама красавица, дома все время шампанское, вино, и я, наверное, могла бы и пить, и курить, и делать все, что угодно. Но, слава Богу, меня высшие силы как-то отвлекли от всего этого.

Яков Бранд:
То есть, вы не можете сказать, почему вы к этому не пришли?

Маша Цигаль:
Мне не было интересно. Например, алкоголь я впервые выпила в 20 лет, при том, что я могла его начать пить в 10. До этого я несколько раз попробовала покурить марихуану с друзьями. Попробовать героин, слава Богу, меня прямо все время что-то отводило. Мне всегда казалось, что героин – это что-то ужасное, и я, в принципе, права, потому что это действительно ужасно. И я знаю очень многих людей, очень многих моих друзей, которые погибли от героина, и тех, которые не могут его перестать употреблять. Я мысленно с ними, мне хочется их как-то поддержать, но я не знаю как.

Сергей Галанин:
Интересный вопрос, доктор. Возможна ли невосприимчивость к наркотикам на генном уровне?

Яков Бранд:
Нет, такого не бывает.

Сергей Галанин:
Может быть, спросим у кого-нибудь из присутствующих?

Яков Бранд:
Я думаю, что такого не бывает, но мы, конечно, сейчас узнаем.

Маша Цигаль:
А мне кажется, что бывает...

Сергей Галанин:
Я почему спросил, мне кажется, у меня такая же фигня.

Яков Бранд:
То есть, иммунитет к наркотикам?

Сергей Галанин:
Я не курю по жизни, и мне кажется, что это неприятно, мне не хочется.

Маша Цигаль:
Не хочется, да? Неприятно, а когда ты это делаешь, то становится и физически, и морально очень плохо. Мне как-то не весело, я не раскрепощаюсь, как другие. Хочется, чтобы все скорее снова стало нормально. Слава Богу, конечно же, зачем употреблять, когда такая реакция.

Яков Бранд:
Давайте спросим у наших наркологов, как они считают, существует ли вообще иммунитет к наркотикам – это первый вопрос. И второй вопрос, почему женщины более предрасположены к наркотикам, чем мужчины, не очередной ли это миф?

Владимир Савченков, врач-нарколог:
Второе – это миф. По нашим наблюдениям, женщины в большинстве случаев лечатся лучше, чем мужчины-наркоманы. Что же касается первого вопроса, то у некоторых людей действительно существует предрасположенность к употреблению наркотиков.

Яков Бранд:
С чем это связано? Или это пока неизвестно?

Владимир Савченков:
С определенными биологическими механизмами.

Яков Бранд:
Понятно. Скажите, пожалуйста, сказывается ли каким-либо образом употребление наркотиков (я специально не спрашиваю нашу гостью, я пока начинаю с мужчины) на репродуктивной функции?

Владимир Савченков:
У женщин – несомненно, потому что у абсолютного большинства женщин, имеющих по возрасту способность рожать, нарушены детородные функции, начиная с менструального цикла и т. д.

Яков Бранд:
Скажите, пожалуйста, правда ли, что женщины легче привыкает к наркотикам, чем мужчины?

Владимир Савченков:
Здесь надо все-таки исходить от конкретной личности.

Яков Бранд:
Для алкоголиков, например, это точно известно.

Владимир Савченков:
В общем, скорее нет, чем да.

Яков Бранд:
Понятно. Что думает по этому поводу Елена Алексеевна?

Елена Круглова, психолог:
Во-первых, я не соглашусь с тем, что женщине легче лечиться. Как раз из работы с молодыми ребятами, зависящими от героина, видно, что женщине намного тяжелее вылезать из этой зависимости, потому что убивается самая главная часть, это женская часть, материнская часть. Женщина и наркотики – это вещи, которые вообще несовместны, как война и женщина.

Яков Бранд:
Это существует. Это же существует, так же как и война, существует женщина и наркотики.

Елена Круглова:
Существует, только вот по этому поводу не следует улыбаться или смеяться. Мне кажется, когда ты смотришь на женщину, которая принимает наркотик, ты знаешь, что практически, погибает не просто женщина, погибает ее ребенок, и целое поколение за ней стоящее. Я не хочу пугать...

Яков Бранд:
Почему? Пугайте!

Елена Круглова:
А зачем? Нет, пугать не надо. Но просто я хочу, чтобы...

Сергей Галанин:
Извините, вы не хотите пугать, и, в то же время, вам не нравится то, что Маша с улыбкой на лице рассказывает о себе самой, о девушке, которая не принимает наркотики. А в чем тогда смысл?

Елена Круглова:
Потому что Маша очень симпатичная, она мне очень нравится, и она будет очень нравиться другим. Передачу будут смотреть девочки, которым по 14-15 лет, и они будут говорить: "Боже мой, вот какая Маша симпатичная, у нее все получилось, она один раз попробовала, и ей не понравилось, а почему мне бы не попробовать? У меня все будет, как и у нее. Не получится у меня привыкание, и я в это дерьмо не попаду". И вот так думает практически вся молодежь 13-14 лет.

Маша Цигаль:
Ну моя ситуация – это на самом деле игра случая.

Елена Круглова:
Маша, я как раз и говорю, что вам здорово повезло. Просто есть слишком много девочек, которые влюбились не в тех, или попали не туда, девочек, которым не повезло, или которых уже сейчас нет на свете, или которые сейчас очень хотят вернуться к прежней жизни, но у них нет такой возможности.

Яков Бранд:
Ну давайте, чтобы не быть голословными, посмотрим сюжет на эту тему.

Яков Бранд:
Ну вот, такой совершенно невеселый сюжет. Я думаю, что сейчас мы как раз подошли к тому, что не будем обсуждать, как надо говорить о наркотиках, весело или грустно, а будем говорить о том, что делать, если все-таки женщина-наркоманка существует и собирается рожать детей. Как вы считаете, Маша, должна такая женщина рожать детей?

Маша Цигаль:
Я не знаю. На самом деле, мне сложно говорить на эту тему, потому что, от того, что я сейчас увидела, я просто в ужасе нахожусь. Но с другой стороны, может быть, это какие-то совсем запущенные случаи?

Яков Бранд:
Не бывает в наркомании запущенных и не запущенных случаев. Я вам могу это точно сказать.

Маша Цигаль:
Мне кажется, материнство как раз может быть таким спасением для женщины, которая хочет бросить употреблять наркотики и проходит курс лечения. И она будет, прошедши курс, в принципе здоровая, со здоровым ребенком.

Яков Бранд:
Давайте спросим Галину Георгиевну. Как вы считаете, Галина Георгиевна?

Сергей Галанин:
Однобока ли статистика, которая говорит, что ребенок у зависимой женщины стопроцентно рождается с отклонениями, или нет?

Галина Силласте, профессор социологии, президент международной ассоциации "Женщины против наркотиков":
Я вначале отвечу на ваш вопрос, а затем хотелось бы вернуться к ряду вопросов, которые остались без ответа. Что касается детей, которые рождаются. Как правило, процент более-менее здоровых детей ничтожен. Поэтому врач, выступавшая в сюжете, абсолютно права. По существу, женщина, принимающая наркотики, это самое страшное, что есть в наркомании. Потому что здесь не просто женщина становится нездоровым человеком. Она, по существу, порождает нездоровый генофонд нации. Будем говорить хоть и высоким штилем, но очень точно. Поэтому, если женщина-наркоманка начинает рожать, думая только о себе, о том, как вытянуть, освободиться от ребенка, это колоссальная угроза. По существу мы с вами после этого будем иметь бесконечно воспроизводимое уродское поколение. Поэтому я считаю, что наркоманы, которые все-таки идут на то, чтобы рожать детей, берут на себя огромную ответственность.

Яков Бранд:
Вы считаете, что у наркоманов есть чувство ответственности?

Галина Силласте:
Я считаю, что у наркоманов чувство ответственности, мягко говоря, притуплено, а по сути этого чувства ответственности у женщин, к сожалению, нет. Хотя я бы не хотела стричь всех под одну гребенку.

Яков Бранд:
Так где же выход? Что, стерилизовать наркоманов что ли?

Галина Силласте:
Вы знаете, во-первых я вернулась бы к вопросам, которые неоднократно ставила наша милая гостья и которые остались без ответа. Есть ли разница между мужской и женской наркоманией? Так вот, я хочу, чтобы все знали и поняли. Не просто есть! Это катастрофическая разница, разница, с которой надо считаться. Когда мы имеем дело с женской наркоманией, давайте учтем, что женщина привыкает к наркотикам в 10-15 раз быстрее, чем мужчина – это раз. Во-вторых, данные наших социологических исследований, а мы по этой проблематике работаем десять лет, показывают, что в 80 % случаев женщины, ставшие наркоманами, первичный контакт с наркотиками получили, мягко говоря, из рук, или под давлением мужчины – любовника, приятеля, знакомого, коллеги и так далее.

Яков Бранд:
То есть опять мужики виноваты?

Галина Силласте:
Да. Будем говорить так. Таких случаев очень много, хотя я не абсолютизирую. И третье, что значит женская наркомания. Посудите сами, за последние 10 лет у нас в России количество женщин, которые употребляют наркотики возросло в 7 раз. И если у нас сегодня в России наркоманов минимум 3,5 миллиона человек, то из них до 18-19 % – это женщины. Вот и ответ на вопрос, нужно ли говорить о женской наркомании.

Яков Бранд:
Спасибо, Галина Георгиевна. Я бы хотел, чтоб вы мне ответили на вопрос, что делать с женщинами-наркоманками? Есть ли какое-нибудь средство оградить, в первую очередь государство, нас с вами от того, чтобы рождались вот такие дети? Что, стерилизовать наркоманов, насильно их лечить? Что с ними делать?

Галина Силласте:
Государство не может изолировать себя от женщин-наркоманов, государство обязано сделать максимально возможное, чтобы им помочь. Поэтому, как вы понимаете, стерилизовать мы ни в коем случае не имеем права – это инквизиторские методы.

Яков Бранд:
Да, но что делать?

Галина Силласте:
Я лично считаю, что есть две вещи, которые, не столько перспективны, сколько жизненно необходимы. С одной стороны, государство должно быть готово к тому, что должна быть увеличена система самой разнообразной социальной помощи, поскольку будет рождаться все больше и больше таких детей.

Яков Бранд:
Социальной помощи для кого? Для наркоманов?

Галина Силласте:
Вы знаете, да. Для тех, кто уже стал, к сожалению, больным, наркоманом.

Яков Бранд:
А вам, извините меня Бога ради, не кажется, что налогоплательщики не должны платить за то, что кто-то изначально получает кайф?

Галина Силласте:
Вы совершенно правы. Но есть еще другая сторона дела, которую мы, по-моему, слабо включили в действие. Это мобилизация всех сил семьи, родителей, окружения, на то, чтобы просто объяснять. Ведь многие женщины становятся наркоманами не потому, что они этого хотят. Они даже не знают и не понимают, по какому пути они пойдут. Поэтому, мне кажется, к этой работе, назовем ли мы ее профилактикой или как-то еще, государство должно подходить более ответственно.

Яков Бранд:
Я не просто так спрашиваю про стерилизацию, потому что такой опыт в мире имеется, в том числе и в нашей стране в 30-е годы. Господин Калачев меня поправит, если я ошибаюсь.

Маша Цигаль:
То, что вы говорите – жестоко. Я вообще не понимаю, как вы можете такое предлагать.

Яков Бранд:
Это известный метод.

Маша Цигаль:
Что же, наркоманы по-вашему не люди? Алкоголики люди, а наркоманы нет? Вы не можете так говорить: эту стерилизовать, эту вообще...

Яков Бранд:
Я пока задаю вопрос, что надо делать, и мне никто на него не отвечает. Я спрашиваю: надо ли лечить, давать деньги на этих детей...

Маша Цигаль:
Надо лечить, давать деньги на детей.

Яков Бранд:
Или создавать специальные приюты, стерилизовать, объяснять. Я пока хочу услышать ответ, вот и все.

Борис Калачев, кандидат юридических наук:
Да действительно, в Советском Союзе, в 20-е и 30-е годы и даже несколько раньше, была развита наука под названием евгеника, то есть наука о создании здоровой породы человека. Затем она была запрещена как наука, которая является одним из краеугольных камней фашизма. Тем не менее, когда я, наверное, около года тому назад, проводя социологический опрос, общался с пожилыми женщинами и мужчинами, они говорили, что в конце 40-х – начале 50-х годов нескольким категориям женщин, а именно больным венерическими заболеваниями, туберкулезом, некоторыми иными недугами, перевязывали маточные трубы. Соответственно у мужчин, в частности, у рецидивистов, если это отвечает действительности, вроде бы, отводили семенные протоки в мышечную ткань. Давайте мы себе представим, что начнем стерилизацию женщин и мужчин, которые являются хроническими наркоманами. У нас, на конец 2000 года в стране было 14 федераций, где имелся естественный прирост населения. В марте месяце 2001 года их осталось 11. И вот мы еще вдобавок начнем заниматься стерилизацией...

Яков Бранд:
Не понял.

Борис Калачев:
Мы, таким образом, загубим окончательно свою нацию.

Яков Бранд:
Но извините, если люди рождают такое количество неполноценных детей, то говорить о приросте, а тем более о здоровье нации просто неприлично.

Борис Калачев:
В каждом случае должна быть сочетаемость мер. Если мы будем заниматься стерилизаций без каких-либо широких профилактических и иных мероприятий, то это будет никуда не годная практика. Но в целом я против стерилизации напрочь, безоговорочно и без каких-либо комментариев.

Яков Бранд:
Согласен.

Дмитрий Кореняк, нарколог:
Я считаю, что есть два пути, которыми мы должны идти одновременно. Первое – нужно поставить заслон, нужно оградить тех юных девочек, девушек, которые еще не попробовали, не сделали шага к наркотикам.

Яков Бранд:
Какой заслон?

Дмитрий Кореняк:
Для этого нужны хорошие программы профилактики – они сейчас стали появляться. Я поддержу свою коллегу в том, что с этой целью надо очень аккуратно (особенно известным людям), говорить о том, что они имели опыт в употреблении и легко из этого вышли. Это лишняя информация, с которой надо быть осторожным. Затем, я считаю, что необходимы реабилитационные центры. Основные средства, по моему мнению, должны идти на то, чтобы остановить тех, кто еще не попал в беду. Но я считаю, что государство должно протянуть руку помощи и тем, кто упал в эту бездну. Потому что, не очень честно нашему поколению сидеть и, поплевывая, свысока смотреть, как барахтается в дерьме наша молодежь. Мы ведь сами, своими руками подняли тот занавес, который ее защищал. Мы долго его держали, а потом подняли.

Яков Бранд:
Просто рай был, а не страна. Ни наркоманов, ни алкоголиков. Ни секса не было, ни алкоголиков не было – никого. Просто одна пионерия! Извините, у нас звонок в студию.

Звонок в студию, Дмитрий, 25 лет: Добрый день, мне вот что интересно. Вы разговариваете о детях, о деградирующей нации. Мы, честные граждане, должны платить налоги, чтобы деграданты-дети росли. Вообще, какая постановка вопроса может быть в этом плане?

Яков Бранд:
Простите пожалуйста, а вы что считаете?

– Зачем растить детей, которые заранее больны, и они умрут. Мы платим лишние деньги.

Яков Бранд:
Вы знаете, в Спарте детей, которые казались не очень здоровыми, умерщвляли. А потом выяснилось, что в стране не было ни одного поэта, ни одного композитора и ни одного писателя. Были одни болваны-воины. Вот и все. Спасибо.

Сергей Галанин:
Мне кажется, любой взрослый человек понимает, что если ты не настолько беден, чтобы просить милостыню, значит ты богат, чтобы подавать ее. Поэтому совершенно какое-то странное и неуместное замечание.

Яков Бранд:
Давайте сегодня обратимся еще и к такому вопросу. Сегодня одной из бед, в подростковой и в женской среде, "увлечением" в кавычках, является проституция. И зачастую эти вещи, проституция и наркомания, идут не просто параллельно, а рука об руку. У нас в студии, насколько я знаю, есть человек, который имеет опыт по этому вопросу. Я бы хотел, чтобы эта девушка высказалась.

Марина:
Я, во-первых, не имею такого опыта, но по поводу того, что женщина-наркоманка рано или поздно становится проституткой, это однозначно. Но я до этого не дошла, не успела.

Яков Бранд:
Скажите, правда ли, что большая часть проституток употребляет наркотики, и правда ли, что большая часть наркоманок, не все, но большая часть становятся проститутками?

Сергей Галанин:
Готовы за дозу стать проституткой?

Яков Бранд:
Даже за дозу, а не за деньги?

Марина:
Еще раз говорю, я не знаю, но я могу сказать, почему я все-таки решила реабилитироваться от наркотиков. Я сделала это только потому, что поняла, что денег у меня нет, воровать я не могу, мне просто физическое состояние не позволяет это делать. Максимум полгода я бы могла еще продержаться на деньгах родителей, мальчиков, которые у меня пока были, потому что я уже была не в той форме, чтобы иметь мальчиков, и я, может быть, даже стала бы проституткой. Поэтому я решила, что пора бросать все это. Проституция для меня стала бы крахом, я понизила бы свою самооценку как женщина и больше никогда бы не поднялась.

Яков Бранд:
Одну секунду. У нас есть еще один звонок. Слушаем вас.

Звонок в студию, Алексей, 21 год: Здравствуйте. Я хотел бы задать девушке вопрос. Вот у меня тоже есть девушка. Она наркоманка, я это знаю. Она пропадает где-то, приходит непонятно какая, деньги постоянно нужны... Я запираю ее, бывает, дома. Я ее люблю, понимаете. Раньше не была она такой, но все равно я ее и сейчас люблю и бросить не могу.

Яков Бранд:
В чем ваш вопрос?

– Лечиться она не хочет.

Яков Бранд:
Не хочет лечиться?

– Да, я не знаю, что мне делать.

Яков Бранд:
Марина, что ему делать?

Марина:
Уйти от этой девушки, сразу же, если он не хочет стать наркоманом. Потому что у девушек есть такая способность – неосознанно соблазнить молодого человека для того, чтобы с него тянуть деньги.

Маша Цигаль:
Мне кажется бросить эту девушку – это очень жестокое решение. Если молодой человек любит девушку, что уже редкость в наше время, если он звонит и говорит нам об этом, и спрашивает совета, то я думаю, что мы можем что-то сделать. Может быть, она не совсем в таком чудовищном состоянии. Вообще, когда мы говорим здесь "наркотики" – наркотики наркотикам рознь.

Яков Бранд:
Нет, нет и нет! Извините, что я перебиваю.

Маша Цигаль:
О каких наркотиках мы здесь говорим?

Яков Бранд:
Нет хороших и плохих наркотиков! Есть наркотики! Маша, извините, мы даже не будем об этом говорить.

Сергей Галанин:
А если бы не дай Бог, парень, который был бы вам небезразличен, оказался в такой ситуации, стал бы принимать наркотики, вы не отвернулись бы от этого человека?

Маша Цигаль:
У меня уже такие ситуации были, и неоднократно, поэтому тема "мужчина и наркотики" мне гораздо более знакома, чем, скажем, "женщина и наркотики". Я неоднократно встречалась с молодыми людьми, которые употребляют наркотики,

Яков Бранд:
Вы их любили?

Маша Цигаль:
Я их любила, и я делала все, что было в моих силах, чтобы препятствовать этому. И, собственно, я думаю, что очень своей любовью, своим отношением я добивалась каких-то успехов.

Сергей Галанин:
То есть, был положительный результат?

Маша Цигаль:
Да, разумеется, естественно. Мне кажется, что если Бог дает любовь людям, то любовь – это такая сильная вещь, которая способна разрушить все что угодно. Что такое наркотики? Да, это ужасно, это кошмарно, но это химия, а любовь гораздо сильнее, поэтому мне очень понравился порыв молодого человека, которого мы только что услышали.

Яков Бранд:
Я с вами согласен.

Сергей Галанин:
А как же вы боролись за своих молодых людей?

Маша Цигаль:
Мои молодые люди не были кончеными наркоманами, они были просто наркоманами светского общества, скажем так. Но меня само по себе это очень раздражало, и я как девушка сильная, боролась за свою любовь.

Яков Бранд:
Но вы не говорили: "если ты не бросишь, я уйду", было такое дело, честно?

Маша Цигаль:
Я уходила, но дело не в этом. Понимаете, это очень личный момент, то есть тут нельзя дать определенного рецепта, у каждого есть свои какие-то свои взаимоотношения, то есть свои фишки, на которых можно играть и работать.

Сергей Галанин:
Молодой человек услышал два мнения – мнение Марины и мнение Маши. А если спросить наших специалистов, которые, наверное, более сведущи в медицине, чем Марина, но менее чувствительны к этой проблеме, чем Маша. Как поступить этому парню?

Владимир Савченков:
Я считаю, что этому парню надо бороться до конца, если он любит свою девушку. Случай из клинической практики. Вчера на консультации была молодая женщина, ребенок 8 месяцев, муж наркоман, в разводе. Она полюбила молодого человека, который поставил ей условие: только трезвый образ жизни. Она держится уже четыре месяца, у нее обостряется влечение, она борется с этим влечением, но четыре месяца держится. Причем она сама покончила с героином, а стаж у нее 8 лет. Вот ответ молодому человеку.

Яков Бранд:
Спасибо вам.

Дмитрий Кореняк:
У нас есть другой пример. Одна из выпускниц центра, которым я руковожу, после года неупотребления вышла замуж за нашего выпускника, и у них еще через год родился ребенок. Сейчас ему семь месяцев. Она ВИЧ-инфицированная. У нее есть гепатит С, она рожала в специальном центре под присмотром врачей, с использованием специальных методик, чтобы минимализировать риск заражения. Сейчас уже, через семь месяцев ясно, что гепатита С у ребенка нет, а из десяти белков-антител ВИЧ-инфекции 7 уже вышли. То есть, в принципе, осталось три, и врачи говорят, что вероятность того, что у ребенка не будет ВИЧ, уже больше 99 %.

Маша Цигаль:
Мне кажется, очень важно, чтобы люди, которые больны наркоманией, знали, что у них есть выход, а не думали, что если женщина – наркоманка, то лечи ее или не лечи, она все равно родит больного ребенка.

Яков Бранд:
Нет, не так. Она родит...

Маша Цигаль:
Мне кажется, ей нужно знать о том, то у нее есть шанс...

Яков Бранд:
Если она бросит наркотики.

Маша Цигаль:
Да.

Яков Бранд:
Вот тогда у нее появляется шанс.

Маша Цигаль:
Мне кажется, что это нужно как можно больше объяснять людям.

Сергей Галанин:
Друзья, у нас есть еще один сюжет на эту тему.

Яков Бранд:
Спасибо. Я думаю, что и сюжет, который мы посмотрели, и примеры, которые привели наши эксперты, это все-таки счастливые исключения из правил.

Дмитрий Кореняк:
Так вот, я как раз считаю, что выходом, рукой помощи, протянутой таким молодым людям, может стать центр длительной реабилитации, где реабилитацию проходят в среднем не меньше года. Таких центров, к сожалению, пока что очень мало, и я думаю, что их надо создавать.

Яков Бранд:
За колючей проволокой?

Дмитрий Кореняк:
Нет. У нас в центре нет даже охраны.

Яков Бранд:
То есть добровольно?

Дмитрий Кореняк:
Да, добровольно, только добровольно. За колючей проволокой, к сожалению, вылечить невозможно.

Яков Бранд:
Кто еще хочет что-нибудь сказать по этому поводу, у нас мало времени.

Елена Круглова:
Надо прекращать пугать и показывать всякие могилы, потому что и так все понимают, что от наркотика умирают.

Яков Бранд:
Ох, не все это понимают.

Елена Круглова:
Но еще никого это понимание не остановило.

Яков Бранд:
Понимают, когда уже поздно, а до того как попал, не понимают.

Сергей Галанин:
Все знают, но никто не понимает.

Елена Круглова:
И вот сейчас важно, говорить, что вообще выход есть, но он не очень простой, не за пять дней, не за месяц и не за два месяца, но можно из этого вылезти. Трудный, осознанный путь, но это возможно. И возможно для женщин. И такой сюжет надо показывать. Потому что именно такая тринадцатилетняя девочка сможет помочь другим тринадцатилетним. Ее, в отличие от нас, сверстники послушают.

Яков Бранд:
Понятно, спасибо. Маша, скажите, а если вот завтра вам кто-нибудь предложит: Машенька, давайте мы наберем группу моделей, которые продемонстрируют вашу одежду, но учтите, что это девушки, которые пытаются бросить наркотики. Вы возьмете их к себе?

Маша Цигаль:
Да конечно, я им помогу, чем смогу. Расскажу о том, что в жизни, в принципе, существует гораздо больше приятных вещей, чем употребление наркотиков. Потому что мне лично употребление наркотиков крайне не понравилось. И наркомания – это одна из маний. Мне кажется, что можно выбрать себе гораздо более приятную манию. Можно получить удовольствие от того, что ты имеешь возможность получить. Для этого не нужны наркотики, которые, кстати, реально дорого стоят.

Яков Бранд:
Это правда.

Сергей Галанин:
Мне кажется, Маша говорит о том, о чем мы говорим каждый раз, несмотря на то, что в студии собираются разные люди. Дай человеку цель, ради которой стоит жить, и он выживет в любой ситуации.

Маша Цигаль:
Конечно, да, совершенно верно.

Яков Бранд:
Я с вами абсолютно согласен, и я хочу сказать вот что. Дорогие наши женщины, мы, ей Богу, вас очень любим. У вас нет никакого реального смысла принимать наркотики. Будьте красивыми и постарайтесь быть любимыми и счастливыми. Вот, пожалуй, и все, что я хочу сказать. Спасибо.

Сергей Галанин:
Спасибо.