Естественно, этими проблемами – профилактики и лечения наркомании – Миллер не занимается: "ведомство" не то. Однако его непосредственное знакомство со многими российскими и зарубежными звездами позволяет ему опровергать (или утверждать?) один из самых устойчивых мифов о том, что искусство и наркотики якобы неразделимы.

– Что, по-вашему, наркотики – зло, с которым надо бороться, или болезнь, которую надо лечить?

– Я не такой большой специалист, чтобы точно ответить, но, исходя из того, что я знаю, моего жизненного опыта, это одновременно и отчаянное зло, и болезнь. И этого надо сторониться, держаться от этого как можно дальше. Вот что такое, по-вашему, алкоголизм – болезнь или зло?

– Болезнь.

– А я считаю, что еще и зло. Поэтому как ответить правильно? И то, и то. Просто человек слаб, а рядом не оказалось умного друга. Или дела, которое захватывает целиком.

– А при чем тут дело?

– Я убежден, что наркомания, как и любая беда (то бишь зло или болезнь), возникает по каким-то причинам. Одной из причин может быть то, что у человека нет серьезной работы. А когда нечего делать, он пускается во все тяжкие. Начинает курить, пить и так далее. Если человек увлечен, он находит себя в работе. Любая работа – это тоже ведь творчество, без которого вообще ничего не бывает.

Мы, работники культуры, призваны привлекать человека к творчеству или потреблению этих самых культурных ценностей, которые создаются другими людьми. Образно говоря, одна из сфер нашей деятельности – отвлечение от наркотиков. Я не хочу сказать, что сегодня нужно написать на каждом заборе или говорить на каждом концерте: "Ребята, пожалуйста, не употребляйте наркоту!".

Это не решение такой сложной проблемы, как наркомания. Но если человек приходит к нам и попадает под очарование музыки, скажем, Моцарта, он может и не прийти к мысли попробовать наркотики.

– То есть можно сказать "музыка сильнее наркотиков"?

– В принципе, да, хотя... Хочу привести один пример – не так давно я был, можно сказать, в центре мировой цивилизации – в Вене. В самом центре Вены есть знаменитый оперный театр. И буквально в ста метрах – место встречи наркоманов. О чем это говорит? О том, что это – проблема из проблем, и даже в таком цивилизованном государстве, как Австрия, все-таки происходят страшные вещи. Что, в Австрии государство уделяет мало внимания этой проблеме? Не думаю. Попасть под зависимость можно где угодно, потому что кто-то зарабатывает на этом деньги. Но я ведь тоже зарабатываю деньги, пытаюсь реализовать свою продукцию, например, "продать" концерт симфонического оркестра. Только за моими действиями стоит благородная задача, а за их действиями – лишь меркантильные интересы, которые еще и несут смерть другим людям.

Некоторые (вполне серьезные люди) считают, что рок-музыка сама подталкивает, провоцирует на употребление наркотиков. Но существует рок-музыка высокого уровня, которая может привести к пониманию и музыки академической. Я считаю, что каждый человек должен хотя бы попытаться понять музыку классическую, послушать Чайковского, Скрябина, Мусоргского. Ведь если не попытаешься, то можно просто пройти мимо и не заметить. Такие "пропуски" обедняют человека: не так уж важно, мимо чего ты прошел – мимо рока, джаза или классики...

Я глубоко убежден в том, что сфера культуры, которой мы занимаемся, дающая человеку элементы творчества или познаваемость того, что творит для него другой человек, в достаточно большой степени отвлекает его от наркотиков.

– Тем не менее часто творчество и наркотики, наоборот, связывают воедино: якобы под "кайфом" песни пишутся лучше и картины получаются ярче.

– Я не пробовал и не могу с вами согласиться. Но иногда бывает, что примешь рюмку-другую, и рифмы появляются быстрее, яснее, ярче. Но это ни о чем не говорит, так как рифмы – это еще не поэзия. В воспаленном мозгу, одурманенном наркотой, возникают определенного рода фантазии. На мой взгляд, чем искать кайфа от наркотиков, гораздо лучше упиваться состоянием творчества.

– Это аналог наркотика?

– Наверное, да. Мне не с чем сравнить, я никогда не пробовал наркотики.

– Искуса попробовать никогда не возникало?

– Наркомания – болезнь, а как любая болезнь, она засасывает, а я этого боюсь и не хочу. Так что, по-моему, лучше упиваться состоянием творчества!

– Владимир Григорьевич, вы 13 лет возглавляли филармонию. Возникали ли за это время в коллективе какие-либо проблемы, связанные с наркотиками?

– На моей памяти – нет. Вообще, в нашей среде гораздо чаще встречаются любители выпить, чем любители уколоться. Но в филармонии и вопрос пьянства никогда остро не стоял. Я, повторюсь, глубоко убежден, что желание выпить ли, уколоться ли возникает тогда, когда человеку некуда себя деть, нечего делать. Если человек знает, что завтра-послезавтра он работать не будет, на репетицию ему тоже не надо, существует вероятность, что он может попасть в алкогольно-наркотическую зависимость. В филармонии же – каждый день репетиции, каждый день работа. Конечно, даже при таком раскладе можно стать наркоманом. Но если человек много времени занят чем бы то ни было: работой, копаньем огорода, а главное – еще и творит, меньше шансов, что он попадет под эту зависимость.

– Если как руководителя филармонии вас эти проблемы не касались, касались ли они вас как отца?

– Мне повезло. Может быть, потому, что наркомания в таких масштабах – явление для России относительно недавнее, и в пору взросления моих детей мы практически ничего об этой страшной беде не знали. Конечно, как родитель в той или иной степени я беспокоился по этому поводу. Но я всегда доверял своим детям, так как знаю, что они – личности самореализованные, и утверждаться за счет наркотиков им просто незачем.

– Насколько я знаю, у вас, кроме двух взрослых детей, есть еще и один маленький – ваш внук. За него вы не волнуетесь?

– Вообще-то, ему пока только полтора года, и переживать по поводу "союза" моего внука и наркотиков, мне кажется, пока еще рано. Не могу сказать, что я задумываюсь над тем, какие именно слова я буду ему говорить. Но думаю, что убеждать его я буду своей жизнью, своим опытом.